Вперед в прошлое 9
Шрифт:
Голоса стихли, когда хлопнула входная дверь. Навстречу бросились Борис и Ян, брату я дал торт — он аж крякнул, Ян забрал два пакета, и под аплодисменты мы вошли в освещенное помещение под пристальными взглядами нарисованных Шварценеггера и Шреддера.
Лихолетова сразу же сунулась в пакет, который Ян поставил на пол. Там были разные конфеты.
— Ого, это нам сожрать? — Она сразу же вытащила одну и принялась разворачивать.
— Тпр-р! — крикнул я. — Отставить обжираловку! Это для всех. В смысле, в класс.
Отодвинув пакет, я высыпал две
— Вот так можно.
Гаечка прищурилась:
— И Баранова будет жрать? И Желткова с Карасем? А не слипнется у них?
Я высыпал еще пригоршню, потом еще, и она угомонилась, схватив несколько конфет.
— Будет азартно, вам понравится, — пообещал я.
Глаза у всех загорелись. Ко мне бочком подошел Ден Памфилов и изобразил лиса, его просящий вид говорил: если ты не расскажешь, я умру прямо сейчас! Я трепещу от предвкушения.
— Колись, — толкнула меня в бок Алиса. — Я-то все равно ничего не увижу.
— А ты приходи, — сказал я и обратился к младшим: — Все приходите. Скажу, что вы скинулись на подарки и хотите поучаствовать. Потом… поймете когда, пойдете домой.
— Класс! — воскликнул Ян, подпрыгнув на месте.
У них праздник был вчера и вроде бы прошел дежурно, а тут наметилось приключение.
— Маски как, готовы? — спросил я, и Борис водрузил мне на голову маску Ээха, Гаечка протянула зеркало, Памфилов воскликнул дурным голосом:
— Это я, добрый Ээх!
Из зеркальца на меня таращилась двоеротая зеленая морда с хоботом вместо носа и рогами, причем второй рот был открыт, и там виднелись зубы.
— Боря — мастер! — резюмировал Илья. — Алиса — мастер, что склеила некоторые маски.
— А остальные маски где? — спросил я.
— Это сюрприз для каждого, — с гордостью заметил Боря.
— Понял. Сюрприз на сюрпризе, — кивнул я. — Вы готовьтесь, а мне в школу надо, а то ничего не получится. Торт принесете в класс и не вздумайте сожрать!
— Так точно, босс! — воскликнул Памфилов.
Я оставил пакеты с конфетами и колой.
— Илья, только тебе вера есть. Отнесешь в класс?
— Конечно. Давай, беги, меньше часа до начала осталось.
— Боря, я взял твой фотик, купил кассеты — ты не против?
Брат, конечно, не обрадовался, но возражать не стал.
Подхватив пакеты с подарками, я рванул к школе.
Еще на дороге было слышно, как настраивают оборудование: «Раз-раз-раз… Как слышно? Раз. Раз». Зазвучала и сразу же оборвалась музыка. Бедным одиннадцатиклассникам нет покоя, ведь за аппаратуру отвечают парни из старших классов, вот они и диджеят тут уже неделю.
В голове вертелась песня Чижа: «В каморке, что за актовым залом, репетировал школьный ансамбль». Она или вот-вот должна появиться, или ее уже знают. Скорее бы, грустно без Чигракова… И тут ка-ак грянет: «В каморке, что за актовым залом» — аж на душе посветлело, и я ускорил шаг.
Школьный двор ночью таинственен, если не сказать сакрален. Освещенный оранжевыми фонарями, он намертво впечатан в детство, в наивные праздники, которые я так не любил еще
Память наслоилась одна на другую, и я ощутил дежавю. Вот я иду и смотрю — и своими глазами, и вроде как со стороны — на парней в курилке, на мелькающие силуэты за окнами школы. Если подойти поближе, кажется, что доносится цокот каблучков молоденьких учительниц. Такое все далекое и… реальное.
Елку, то есть сосну, обычно наряжали в спортзале, украшали стены самодельной мишурой из цветной бумаги, вырезанными снежинками, когда девчонки соревнуются, чья снежинка изящнее. Вспомнилось, как мы с Наташкой клеили гирлянды и цепи из цветной бумаги. Для школы мелкота занималась рукоделием на уроках труда, а старшие шили кукол, расписывали майонезные баночки, помещая внутрь фигурки — и получались настоящие шедевры.
Всегда, даже будучи взрослым, любил наряжать ёлку. Есть в этом некое таинство, праздник будто обретает плоть. Школьную елку украшать мне не доводилось ни разу. Наверное, это делают учителя, не привлекая детей.
Пройдя школьный двор, я отворил дверь, которая казалась особенно тяжелой, и вошел в школу. Из спортзала доносились голоса, в основном женские, гремела музыка, все тот же «Чиж». Сперва я подергал ручку директорского кабинета — хотел вручить подарок, но было закрыто, и я направился на звук, ускоряя шаг.
В галерее, соединяющей столовую с основной часть школы, мне встретилась Еленочка, уставилась удивленно.
— Ты чего так рано? Что в пакетах, надеюсь, никакого спиртного?
— Здрасьте, нет конечно. — Я вытащил подарок для нее — упаковку натурального кофе в ярком новогоднем пакете, и протянул классной. — Елена Ивановна, это вам от нашего коллектива. С наступающим!
Отнекиваться учительница не стала, заглянула в пакет и приложила руку к щеке.
— Мамочки, вы с ума сошли? Это же дорого!
Помимо кофе, там была шоколадка.
— Ничего не знаю, это вам. — Я отстранил пакет, который она пыталась мне вернуть, и побежал к спортзалу, откуда гремела музыка.
— Раз, раз, раз! — проговорили в микрофон уже отчетливо.
Каморка, что за актовым залом, находилась за сценой в столовой. Большую часть времени эта сцена пряталась за пропахшими едой зелеными бархатными занавесками, теперь же шторы сдвинули в сторону, и одиннадцатиклассники тащили колонки в спортзал под присмотром Ольги Юрьевны, молоденькой русички, ответственной за всякие праздники. Привалившись к колонне возле нашего столика, держа в руке белую бороду и шапку, скучал физрук.
Я зашагал к нему.
Увидев меня, Ольга Юрьевна встрепенулась и ринулась навстречу с решительностью наседки, атакующей ястреба. Поравнявшись со мной, замерла и раскинула руки.
— Стой! Туда нельзя!
Я сделал приглашающий жест физруку, что тоже меня заметил, и сказал:
— Не спешите меня выгонять. Есть классная задумка. — Я качнул пакетами. — Думаю, всем понравится. Нет, все будут пищать от восторга!
— Где ты раньше был? Сценарий уже утвержден! — стояла на своем русичка.