Вперед в прошлое 9
Шрифт:
Рынок после закрытия — место, мягко говоря, злачное. Как только менты уехали, из темных щелей вылезла местная шушера, и прямо возле ступенек три алкаша стали толкать друг друга и орать пьяными голосами.
Цокая каблуками и зазывно повизгивая, пробежали девки в мини-юбках, остановились, приложились к горлышку бутылки по очереди, закурили и пошли дальше.
Машина, на которой я приехал, стоит прямо при въезде, до нее метро сто пятьдесят. Похоже, пора мне ретироваться. Сунув руки в карманы, я направился к
— Какой ты пугливый, — проговорили знакомым голосом, и Павел-валютчик явил себя, а в женщине я узнал его напарницу Алену. — Мы затаились, пока менты не уедут.
Он поравнялся со мной, спросил:
— Сколько?
— Штука баксов нужна, — ответил я и вложил в его руку пресс, говоря: — Ума ни приложу, как тут пересчитывать.
— Доверие — основа партнерских отношений. Чутье говорит, что ты не обманешь. — Павел подмигнул мне. — Баксы у Алены. Можешь не пересчитывать. Десять сотенных в конверте.
— Спасибо, — кивнул я и поравнялся с девушкой, она обняла меня и вложила в карман конверт, я сразу же сунул туда руку, испытывая гремучую смесь недоверия, трепета, сомнений, пощупал бумажки, пересчитал пальцами — десять.
Не удержался, вытащил конверт и, подойдя к фонарю и прикрывшись курткой, глянул внутрь. Доллары. Сотенные! Поймал осуждающий взгляд проходящей мимо бабули, которая наблюдала наши телодвижения и, наверное, увидела во мне наркомана.
Плевать!
Быстрым шагом я направился к «Москвичу», плюхнулся позади водителя и назвал свой адрес.
— Плохо знаю те края, — сказал тот. — Дорогу покажешь?
— Покажу, — пообещал я, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы.
Кажется, все. Еще немного — и все. Вот так мечтаешь о своем доме, а потом — трепет выбора, перебор вариантов — казалось бы, хлопоты приятные. Но оказывается, столько кругов ада нужно пройти, чтобы стать счастливым обладателем жилплощади, что радоваться не остается сил — опять подсунула воспоминания память взрослого.
Водитель включил радио — запела Пугачева.
Скорее давай, так расслабиться хочется! Доллары придется прятать под подушкой, потому что мама любит обыскивать наши вещи. Отчасти из дома к бабушке я уехал, потому что мама съела мозг. Она думала, что деньги должен прислать дед и тревожилась, как же я повезу такую сумму, хотела мне сосватать Алексеича, но я отбрыкался — не хотелось его вовлекать в семейные дела — вдруг основательно вовлечется и решит, что имеет право мною командовать и распоряжаться моими деньгами?
Потому, как только я переступил порог квартиры, мама сгребла меня в охапку, сильно-сильно прижала и поцеловала в макушку, говоря:
— Мама звонила, сказала, что все в порядке. Но я все равно беспокоилась…
— Миелофон у меня, — улыбнулся я
— Она сама набрала меня еще утром, — отчиталась мама. — В два часа дня у нас сделка. К нотариусу записала, все в порядке. Шевкет Эдемович тоже звонил, просил, чтобы ты его набрал. Волнуется.
Вот теперь точно можно выдыхать, ведь была вероятность, что сделка сорвется, и придется выбивать задаток. Остался маленький, но нервный шаг — визит к нотариусу и передача денег, и можно отпраздновать приобретение земли.
И еще остались тридцать акций «МММ», которыми можно поиграть и продавать их последовательно: пять после нового года, потом еще пять, а последние пусть лежат. Как только я узнаю о начале гонений на Мавроди, продам оставшиеся. Но друзей начну убеждать, чтобы продавали акции сразу после праздников.
Я сразу же заказал разговор с дедом, пообещали соединить с ним через пятнадцать минут. Все это время мама стояла над душой и перетаптывалась с ноги на ногу. Дождавшись, пока я освобожусь, сказала полушепотом:
— Я тут подумала… мы же огромную сумму будем везти! Опасно. В общем, нас повезет Василий Алексеевич.
Конечно, очень хотелось бы, чтобы она не обсуждала мои дела с ним, но, видимо, это невозможно, она не понимает, что следует говорить, а что — нет.
— Хорошо, — сказал я и кое-что вспомнил: — Я продал свои акции «МММ», пришло время. Тебе тоже советую от них побыстрее избавиться. Кстати, сколько их у тебя?
Мама сделала брови домиком, оглянулась на спальню, будто в поисках поддержки, и выдала:
— Но почему продавать?! У меня пять акций, и они будут расти в цене!
Так и знал, что придется попотеть, убеждая ее избавиться от акций.
— Потому что еще немного, и пирамида рухнет, — ответил я.
— Но пока рухнет, я заработаю столько же, сколько есть сейчас!
Из спальни выглянул Борис, он только сейчас более-менее отошел от стресса и перестал дрожать, что за ним придут из милиции, но видя, что ни о чем интересном мы не говорим, удалился. Он-то свои акции уже скинул.
— Именно от жадности все и прогорели, — сказал я о крушении «МММ», как о свершившемся факте. — Все думали, что вот еще немножко подождем, через неделю продадим. Ой, нет, много потеряем, еще через неделю. И еще через одну, а потом вдруг — ой! А почему пункты закрыты? Почему Мавроди в тюрьме? Ой, ой, верните мои деньги! Как же так, все ж хорошо было!
Мама покраснела, ноздри ее раздулись — видно было, что она со мной не согласна, а отчим тем более не будет согласен. Он будто услышал мои мысли и спикировал на них коршуном на лань. Пришлось еще раз рассказывать принцип работы финансовой пирамиды, с цифрами и разъяснениями.