Вписаться в поворот
Шрифт:
Постепенно некоторые члены нашей беседы покинули нас, и в помещении остались только Джаспер, Розали, Аро, Марк и я.
Меня спрашивали о моей жизни и я, разумеется, покорно отвечала: не люблю привлекать внимание к своей персоне, но что поделать? Со временем, когда насущные темы исчерпали себя, разговор перетек в другое русло. Теперь я могла расслабиться и слушать вполуха. Честно говоря, мне, конечно, было интересно, но Аро так долго и пространно изъяснялся, что для неподготовленного слушателя это становилась тяжеловато. Поэтому временами я либо теряла логику его рассуждений, либо вообще забывала, с чего же мы начали и к чему, собственно говоря, он приводит эти примеры. Я решила расслабиться и просто слушать. Как это часто бывает, я довольно скоро ушла в себя и начала размышлять о постороннем. Упоминание имени Карлайла вернуло меня к реальности. Мне стало интересно, что правители скажут о нем. В свете последних событий, отношение к семье Калленов у меня несколько изменилось. И к Карлайлу тоже. Если раньше я практически считала его вторым отцом и безмерно уважала за мудрость и рассудительность, то недавно вдруг осознала, что
Я поняла всех. Не сразу, конечно, со временем, но поняла и приняла. Я не сказала, что простила, но приняла как свершившийся факт, как мое прошлое, которое не изменить.
Эдвард полюбил другую. Что же, желаю ему удачи и счастья, любовь не требует оправдания, но я считаю, что он поступил со мной жестоко и крайне некорректно повел себя. Разлюбил? Ну, так скажи об этом так, чтобы это не вызвало сердечный приступ! Ты же столетний вампир! У тебя должны быть мозги и опыт. Ты должен был сделать все медленно и спокойно, должен был как-то подготовить меня. В конце концов, дал бы мне две-три недели! Для вампира — не срок. И дозировано давал бы мне такую, несомненно, важную информацию. Меня удивил и тот факт, что Эдвард не оказал мне первую медицинскую помощь, хотя мог. И не поехал со мной в госпиталь. Что, неужели совсем не интересно, откачают ли меня, помогут ли мне? В этом, несомненно, так же была вина Эдварда. И, несмотря на близость всего случившегося, я, как мне кажется, оцениваю эту ситуацию совершенно объективно. Причиной тому, должно быть, служит то приятное обстоятельство, что, вернувшись из комы, я обнаружила свое полное безразличие к Эдварду. Я больше не любила его, не могла любить. У меня открылись глаза! И теперь мне кажется, что я любила не его, а тот прекрасный образ, который сама же и создала. Образ рыцаря на белом коне, спасшего из-под колес автомобиля, рыцаря, окруженного легендами и тайнами. Загадочное влекло меня. Эдвард оказался вовсе не тем, кем я его представляла, потому что джентльмен ведет себя благородно по отношению ко всем девушкам, а не только к тем, в которых он влюблен. Эдвард же был рыцарем и аристократом до мозга костей по отношению ко мне только до тех пор, пока испытывал ко мне чувства. Когда те внезапно испарились, я для него перестала существовать, стала ненужной. Раз я не его судьба, то чего вообще со мной церемониться, кто я такая? Примерно так я представляю себе эту ситуацию. Но, чтобы там ни было по отношению к нему, любовь — не любовь, я была рада, что это чувство прошло. Потому что я знала: если бы я до сих пор любила Эдварда Каллена, все было бы в сотню раз хуже. Как бы там ни было, я его простила.
Простила я и Элис с Эмметтом. Про последнего — и так все ясно! Весельчак оказался не готов к трудностям жизни. Розали повезло, что они вампиры, в противном случае, когда им стукнуло бы по пятьдесят, скорее всего, Эмметт нашел бы себе кого-нибудь помоложе. Он — ребенок. Вечный ребенок, и не стоит ждать от него сострадания, глубоких мыслей и чего-то подобного. Я и не ждала. Конечно, мне жаль Розали, действительно, жаль, что и их с Эмметтом чувства оказались не вечными. Но я верю, что такая добрая и красивая женщина достойна лучшего. Может, это и правильно, что у них все так сложилось?! Розали чувствительная и мягкая, да, она сильная к тому же, но именно оттого она и нуждается не в весельчаке и балагуре, а в сильном и могущественном мужчине. Только такой защитит ее, поможет ей, станет настоящей опорой и позволит ей быть милой и беззащитной женщиной. Так почему не Кай?!
С Элис сложнее. Я не понимаю причины ее поступков. Не понимаю, почему она не со мной сейчас, почему она вообще стала дружить со мной? Она притворялась? Но зачем, я никогда и ничего от нее не требовала! Зачем она подарила мне ложную дружбу, разбившуюся вдребезги с началом проблем? Хотя, наверное, я сама виновата в этом. Я так легко простила Элис ее отъезд в том году, когда Эдвард бросил меня впервые… Неужели она не могла звонить мне или писать? Не могла понять ту боль, что я чувствую? Она ведь знала, что у меня нет больше друзей, что я просто не смогу одна! И все равно уехала. И эта отговорка «Эдвард мне не разрешил»… Да бросьте! Как я могла поверить в такую чушь? Было бы желание, а возможностей для вампира — сотня. И у нее были шансы от открытого неповиновения Эдварду, до сокрытия того, что мы все еще общаемся. Как бы то ни было, все это уже давно прошло и не важно. Судьба подарила мне настоящих друзей из этой семьи — Розали и Джаспера, и я была за это очень благодарна.
Я сказала, что простила и приняла решения всех Калленов. Всех, кроме Эсми и Карлайла. Взрослые вампиры, родители в этой семье. Они всегда были так добры ко мне… От них я такого не ожидала. Я поняла все. Но не приняла. Как? Как такое вообще могло произойти? Да, Эдвард — любимое дитя в семье, но ему, извините, больше сотни! Пора бы уже начать отвечать за свои поступки и чувства. Почему они просто бросили меня и уехали? Почему не остались в Форксе хотя бы до моего выздоровления? В конце концов, они что, так плохо знают своего любимого сына, они разве не догадывались, как Эдвард себя поведет? Не думали, что он выложит мне всю правду так, как он это сделал? Неужели ни на мгновенье они не подумали о том, что он может быть слишком резок? Почему они сами не встретились со мной, не поговорили, не объяснили ситуацию как следует?! Что это такое? Халатность?! Пофигизм?! А я поняла одно: они не любили меня. Им изначально было на меня наплевать. Я была нужна только как пара для Эдварда. Они просто боялись, что судьба их любимого сына не согласится остаться с монстром и сделает того несчастливым. Значит, все их радушие, все любовь и забота были ненастоящими. И той же самой любовью они окружают теперь другую, эту Бри. Хотя конкретно к ней я вовсе не имею претензий. Возможно,
И мне кажется, что Карлайл и Эсми на самом деле любят только Эдварда. Они не поддержали Роуз, не попытались найти и удержать Джаспера… Для них все это не важно, ведь есть рядом любимый сын — Эдвард. Они не могут не знать, где мы сейчас находимся, и я что-то не вижу их у ворот замка с желанием спасти своих детей от кровожадных и властолюбивых (как они сами кричат на каждом углу) Вольтури. Кажется, им просто наплевать. Мне даже неприятно самой делать такие выводы, это кажется грубым, кощунственным, но то, как они поступают, не оставляет мне выбора.
— Да, Розали, я нередко говорил об этом Карлайлу, но он отказывался слушать меня. Даже не знаю, откуда в нем всегда было столько противоречия нашим вампирским устоям? — отвлек меня голос Аро.
Я прислушалась.
— Значит, так может быть, — спросил Джаспер. — Вампир может полюбить постепенно?
— Да, конечно может! — ответил правитель. — Вампиры произошли от людей, и ничего другого нам не остается. Ты видишь и сам, мой друг, что вампир может любить и простым, человеческим чувством, но только вампирская любовь вечна. А вот находим мы свою любовь также, как люди: одни с первого взгляда, а другие — выращивает ее из симпатии или даже из простой человеческой любви, — начал рассуждение Аро. — Карлайл все это знал. Но ему было известно не только это. Я не уверен, стоит ли говорить, но, наверное, так будет правильнее. Горькая правда всегда лучше сладкой лжи… Карлайл знает и то, что вампирская любовь может быть только между вампирами! Как выяснилось недавно, изредка она рождается между вампиром и оборотнем. Хоть мы и были исконными врагами, в нас есть нечто общее: все мы были людьми, и все мы сверхъестественны. Но, — Аро остановился прямо передо мной и печально улыбнулся, — вампир не может полюбить вампирской любовью человека, и Карлайл это знал!
— Ах! — вздохнула Розали.
А я сначала не поняла, что произошло. Я обернулась на подругу и увидела, что та с ужасом на лице смотрит на меня. Примерно также на меня смотрел и Джаспер. И только тут до меня дошло. Вампир не может полюбить человека! Ах, какая ирония. Не может. Не может! Эдвард не любил меня вечной любовью, и Карлайл это точно знал! Зачем? Почему тогда? За что?
— Зачем тогда… Почему он позволил? — задыхаясь от боли и обиды, спросила я.
— Знаешь, прекрасная Изабелла, я и сам сначала не понимал, почему Карлайл так яро отвергает все вампирские законы, но со временем это стало очевидным. Видите ли, мои дорогие, — начал объяснять Аро, — Карлайл не был готов к вампиризму. Более того, он с вампирами боролся! И нет вины Карлайла в том, что он не смог привыкнуть к своей новой сущности. Он — вампир, но делает все возможное, чтобы стать человеком. За столько лет он не смирился… Карлайл так сильно не хотел становиться вампиром, что не смог принять нового себя. Отсюда и отторжение всего вампирского. Он словно пытается вернуться к человеческой жизни: водит вас в школу, работает врачом, отрицает многие неопровержимые догматы вампиризма. Но он не может понять одного: он больше не человек и никогда им не станет! Он может быть плохим или хорошим, может питаться животными или людьми… Все это никоим образом не определяет того, кем он является физически! Да, возможно, после смерти Карлайл и попадет в рай, ведь он не убивал людей, но это — его выбор. Другим же он выбора не дал, ведь вся его семья зависит от него и перенимает такую же ненависть к вампиризму, что бушует в самом Карлайле.
Некоторое время все помолчали, осмысливая.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, Аро, — кивнув, сказала Розали, — кажется, я сталкивалась с подобным. Но разве нет другого пути? Что, если ему хочется быть ближе к людям, помогать больным. Неужели это плохо для вампира? Неужели все это невозможно, если ты не человек? Что же тогда остается, безвылазно сидеть в четырех стенах? — Розали говорила с горячностью и очень эмоционально.
Я тщательно вслушивалась в разговор, стараясь не упустить ни одной важной детали. Мне нужна была вся информация перед тем, как я сделаю окончательный вывод.
— О, нет, моя дорогая, — с наигранной печалью произнес Аро, — неужели ты думаешь, что мы так и живем? Разве ты не видела, как одеваются многие из нас? Разве Джейн не сопровождала вас с Беллой в рестораны и кафе, принадлежащие Вольтури? Разве можно вести бизнес, совершать прогулки и заниматься наукой, сидя дома?
— Но как же… — растерянно обронила подруга.
— О, моя юная Розали, как я вижу, Карлайл совсем запутал вас, — Аро с искренним разочарованием в голосе покачал головой, — мне так жаль. Мы — вампиры, и у нас есть возможность жить так, как мы этого хотим, наплевав на время и условности. Мы не обязаны разыгрывать комедию, посещая старшие классы школы из века в век! После второго раза, уверен, это становится скучным. Мы пошли по иному пути. Вампиры нашего клана занимаются тем, чем хотят: пишут картины, содержат музеи, приюты для сирот, занимаются научными исследованиями, узнают мир. Все пути перед нами открыты! Нужно только чуть-чуть осторожности и ума. Как видишь, у нас это получается, — раскинув руки в стороны, с нескрываемой гордостью произнес он. — Мы приняли вампиризм, вобрали его всей душой, полностью, изучили новых себя! И это самое лучшее, что могло произойти с нами. Глупо терзаться всю вечность от нереализованных надежд, когда можно их реализовать, но немного иначе. Тот факт, что мы пьем кровь людей — это совершенно из другой оперы. И никак не относится к тому, о чем я говорил. Мы разрешаем вам пить кровь животных, и это ваш личный выбор, вы сами несете ответственность за него. Как и мы — за свой выбор. Но, что бы мы ни пили, мы все — вампиры. Мы все — те, кто мы есть. У нас у всех разный характер, разные интересы и способ насытиться, но в остальном мы одинаковы. И ни один из нас не должен отвергать то, что дарит нам вечность. Это, по меньшей мере, глупо, хотя бы потому, что ничего не изменить!