Врач. Спаси нашу дочь
Шрифт:
Мужчина зачем-то берет Сашу за запястье, посматривая на часы. Он ее пульс считает, Яна, успокойся.
Олег же врач, кардиолог, детский кардиохирург.
– Жалобы какие у ребенка?
– Саша неделю назад потеряла сознание в садике. Все. Больше ничего нет. Я не знаю, педиатр просто посоветовала обратиться сюда на всякий случай, – бубню, потому что не хочу я с ним говорить, мне физически больно находиться рядом с Олегом, его запах врезается в память, а я не хочу его вспоминать. Я была уверена, что никогда в жизни его
– Давай послушаю тебя, – надевая перчатки и доставая стетоскоп, басит Олег, тогда как дочь буквально впивается в меня руками, отодвигаясь от мужчины как можно дальше.
– Нет! Не трогай! Ма-ам!
– Чего это она у тебя такая дикая?
«Вся в папашу», – думается мне, но я молчу.
– Она нормальная! Просто не любит чужаков.
На последнем слове делаю акцент, хочу, чтобы ему было больно, вот только кого я обманываю? Больно было всегда только мне.
– Саш, позволь дяде доктору послушать твое сердечко.
– Быстрее. У меня нет времени, – показушно поглядывая на часы, строго говорит этот ублюдок, тогда как я уже сто раз пожалела, что вообще сюда пришла, да еще и с Сашей.
– Малышка, это не больно. Помнишь, тебя слушала тетя педиатр? Это то же самое.
Наверное, если бы я не знала об успехах Холодова в кардиологии, я бы в жизни не позволила ему осматривать дочь, вот только он профессионал. Хоть к чему-то у него лежит душа.
Застываю, когда Олег начинает слушать Сашу, и все бы ничего, да вот только они похожи, и я не хочу, чтобы бывший это заметил.
– Сделай вдох, Александра. Еще раз.
Саша держит меня за руку, тогда как Холодов внимательно слушает ее. Становится очень тихо, я отчетливо слышу свое безумное сердце, и хорошо, что Олег не слушает сейчас меня, ведь внутри словно стучат барабаны.
– Еще раз, малыш. Сделай глубокий вдох и медленно выдохни.
Его взгляд сосредоточенный и серьезный, а после Олег быстро снимает стетоскоп, поджимая губы.
– Ясно.
– Что там? Все нормально?
Олег садится за стол, тогда как я быстренько поправляю майку и кофту Саши. Она уже не выглядит такой бледной, как минуту назад, словно и не было той чертовой аритмии.
– Анализы ваши где? Исследования есть?
– Нету.
– Я рекомендую госпитализацию ребенка для детальной диагностики.
Сжимаю зубы. Ну конечно, Олег это специально делает, чтобы я волновалась.
– Зачем? Педиатр нам сказала, что у деток такого возраста иногда бывает подобное. Мы просто для профилактики пришли. Так, все, Саш, идем.
Беру дочь за руку, намереваясь сбежать отсюда подальше, но низкий бас бывшего заставляет остановиться:
– У твоего ребенка сильные перебои в сердце. Ее обследовать надо. Лучшего оборудования, чем здесь, ты не найдешь, но решать тебе. Ты же у нас мать.
«А ты отец», – хочется сказать в ответ, но я вовремя прикусываю язык.
Когда-то я слово
Глава 2
Нас кладут на обследование уже на следующий день. Палата с хорошим ремонтом, на четыре кровати. Детское отделение, новый ремонт, стены разрисованы, потому Саша спокойно это воспринимает, тем более что я представляю ей это как небольшое путешествие.
Не хочу ее пугать, ей всего четыре с половиной, и она еще маленькая, чтобы переживать, что с ней что-то не так.
– А есть другой врач? Кто-то кроме Холодова?
– Ты что, глупая? Олег Евгеньевич у нас главный врач, да и клиника эта его! Он лучший, тут все мамочки молятся на него, и если он взялся за пациента, то это дорогого стоит, поверь.
Все в один голос нахваливают Холодова, тогда как я мысленно подсчитываю, сколько дней работы пропущу, пока будет идти обследование Саши.
Уже отпросилась на неделю, естественно, зарплату урежут, и да, я не стала никакой актрисой. Когда Саша появилась на свет, мне пришлось похоронить свои мечты и бросить учебу. Саму беременность я едва доносила, стараясь заработать хоть каких-то денег на жизнь.
– Мамочка, смотри, какие тут зайчики!
Саша увлеченно рассматривает новые места, тогда как я смотрю на список обследований, которые нам вчера прописал Холодов. Нацарапал, точнее, потому что его размашистый врачебный почерк разобрать можно с трудом.
– Да, красивые, – отвечаю Саше и мельком вижу Холодова в коридоре отделения. Большой быстрый шаг, идет уверенно, держа какую-то папку в руке, а за ним медсестра точно собачонка бежит, едва поспевает.
Что-то колет внутри. Почему я вообще смотрю на него? Не я ли себе клялась и божилась, что нет для меня больше этого мужчины? Да и не муж он мне уже никакой.
Я развод тогда за три дня получила, даже согласия никто не спрашивал. Поигрался и выставил за дверь, а теперь Олег чужой муж, так что нечего смотреть на него, Яна, насмотрелась уже когда-то, до сих пор отойти не могу.
– А кто у вас врач? – спрашивает одна из мамочек. Всего тут четверо деток, включая мою Сашу.
– Холодов Олег Евгеньевич.
– Ого, повезло! По знакомству, что ли?
– Нет, и не лечит он нас, мы просто проходим обследование. А у вас кто доктор?
– Зарецкий. Хуже, конечно, но тоже ничего.
Мамочки усмехаются, и я вижу, что не только профессиональные качества врачей их интересуют. Они обсуждают их как мужчин, стопроцентно.
Удивляет ли это меня? Нет, скорее. Я знаю, что еще тогда у Олега была целая туча пациенток, которые могли звонить ему даже в нерабочее время, по всем праздникам и по выходным. Не зря говорят, что врач – это круглосуточная профессия без отгулов.