Врач. Жизнь можно подарить по-разному
Шрифт:
Он не заканчивает, а я качаю головой.
– Нет… Он будет жить! Я верю! Я все для этого отдам, – всхлипываю. – И я найду, за что купить ему этот арбуз, и…
– Пойдем, – Марк вдруг становится миролюбивым, кладет руку мне на спину, тянет в палату. – Арбуз я купил.
Марк
Что за… Как такое вообще можно сказать матери больного ребенка? Что за люди?! Что вообще у нее в семье происходит?
Убить готов! Своими руками.
Здесь мамашки на детей по полмиллиона тратят… И даже не на лечение. Тут же каждое желание, считай, каприз умирающего… Черт! Не хочу об этом думать.
Уже подходим к двери палаты, как неожиданно сталкиваемся с медсестрой.
– Ой, Марк Александрович, – широко распахивает глаза жгучая брюнетка. – А вы же сменились.
– Сменился, Нин. Что-то случилось?
– Нет-нет, – девица опускает глаза в пол, и я вспоминаю, что она вроде как дружит с Маринкой.
Черт! Доложит же! Нет. Надо эту тему радикально закрывать. Никаких служебных романов.
Заходим в палату.
– Мишка, привет.
Здороваюсь с пацаном, который мне почему-то кажется очень прикольным. Есть в нем что-то такое… Будто родное.
– Пливет, – с несмелой улыбкой тянет мальчик.
Я достаю свой складной нож.
– Мишка, я арбуз привез. Будем есть? – подмигиваю ему заговорщически.
– Будем! – мальчишка улыбается еще шире, а я забываю и его идиотку бабку, и навязчивую Маринку.
Классная у тебя улыбка, парень!
– Кать, – оборачиваюсь к его матери, – дай тарелку.
А она замерла в дверях бледная. Блин. Что это с ней? Сама-то ест?
– Кать, ты чего?
– Марк, – подходит несмело, – а если ты не на дежурстве, то что ты тут делаешь?
Черт! Ну и вопросики у тебя. Отворачиваюсь, поджав губы, но… А действительно! Что я здесь делаю?
Катя
Он что, приехал специально накормить Мишу арбузом? То есть он отработал сутки, поехал, нашел в Москве в мае арбуз и вернулся в больницу. И только не говорите мне, что он ко всем пациентам настолько неравнодушен.
Как? Что происходит? Марк? Марик?
Это настолько не вяжется с твоим поступком. Хотя… когда я узнала обо всем, я думала так же… Что этот твой отъезд совершенно не в твоем стиле. Что Марик, которого я знала, никогда бы так не поступил! Мой Марик… Он, скорее бы, отработав сутки, понесся больному ребенку арбуз добывать. Где же ты настоящий? Где же правда?
К горлу подкатывает тошнота, ноги подкашиваются. Так… Стоп…
– Кать?
Он смотрит на меня, нахмурившись.
– Что с тобой?
Подходит, пробует рукой висок.
– Ты сама-то ешь?
Возвращается
– Кать, я понимаю, страшно, нервно, тяжело, но ты нужна сыну.
Он смотрит мне прямо в глаза, а я медленно, как во сне, беру предложенный кусок.
– Если я правильно понимаю, – Марк понижает голос, – у него же больше никого нет.
И тут я не выдерживаю…
Марк
Какого хрена? Катя?! Подхватываю ее, укладываю на свободную койку, выбегаю в коридор.
– Нин, – кричу постовой медсестре, – дай тонометр!
Нинка тут же влетает с квадратными глазами. Первым делом кидается к койке ребенка.
Молодец, профессионалка. Только…
– Нет! Тут мать в обмороке.
На самом деле Катя в сознании, но ей явно плохо. Надеваю манжету на руку.
Восемьдесят пять на шестьдесят… Ну да, сильно так себе…
– Кать, ты в своем уме?
Злюсь на нее. Дико злюсь. И на себя. Какого черта? Почему мне это все достается? Почему я сейчас не дома? Нет… Не так… Почему я сейчас не хочу быть дома?
– Кать, мне кем заниматься? Твоим ребенком или тобой? – спрашиваю с откровенным наездом.
– Марик, – ей, кажется, стыдно.
– Что Марик? Ты сама-то ешь? Проблемы с давлением? Что?
– Я ем, – кивает она мне несмело.
– Может, чашку кофе? – несмело предлагает Нина.
– Лучше крепкого чая, – поворачиваюсь к ней я. – Сладкого.
Она кивает, поворачивается уходить.
– Спасибо, Нин, – чуть запоздало благодарю ее я, возвращаю тонометр.
– Да я сейчас приду, – отмахивается самая жгучая брюнетка нашего отделения и выбегает в коридор.
Катька пытается сесть.
– Лежи, пожалуйста.
– Мама? – испуганно окликает ее Мишка.
– Миш, мама просто устала, – сажусь рядом с его койкой я. – Сейчас все будет хорошо.
Смотрю на Катю, думаю, уколоть ей кордиамин или обойдемся цитрамоном.
– Я попрошу завтра зайти к тебе кардиолога.
– Не надо, – шепчет она и снова пытается сесть.
– Лежи, я сказал! – почти рычу на нее.
Получается, похоже, грубо. Потому что вошедшая Нинка испуганно замирает.
– Нин, у нас цитрамон есть? И какой-нибудь новопассит? – поднимаю на нее глаза.
– Нет, – пожимает плечами, – откуда? Не наши препараты.
– Ладно, пойду к Михееву метнусь. Посматривай на них через дверь, ладно? А то еще и одни в палате…
– Конечно, – кивает медсестра, аккуратно ставит чашку рядом с Катей.
Хорошая девка. Но Маринке меня сдаст с потрохами. Да и плевать. Этот намек на роман – совершенно неуместный фарс.
Иду по коридору, никого не замечая вокруг. Мне нужно на второй этаж, в кардиологию.