Враг мой – муж мой
Шрифт:
– Нимфа, – прошептал Морской герцог и открыл красные глаза, подёрнутые дымкой беспамятства.
Она наклонилась к нему, коснулась руки и чуть не дёрнулась от её жара. Неужели заражение? Ларан схватил девушку за руку, стиснул её ладонь и застонал. У Леолии не хватило духа вырвать руку.
– Я никогда, – бормотал Морской герцог. – Брасопь влево… Ванты порвались… Ванты, мать вашу…
Он вновь заметался, выкрикивая малопонятные слова, но руку Леолии не отпустил.
– Они заходят слева… Заходи под ветер… Слева… кабельтовах в пятидесяти… Приготовиться
Предательская слеза всё-таки вырвалась из-под ресниц и покатилась по щеке.
– Ваше высочество, вам стоит вернуться во дворец, – тихо шепнул Иннис.
Леолия покачала головой.
Со дня первой встречи в прибрежных ивах не прошло и двух недель, но отчего-то ивовый недорыцарь Ларан успел стать дорог ей. Может потому, что с первой встречи старался защитить? Никогда и никто раньше не помогал, не защищал. А Ларан…
Иннис встревоженно оглянулся на раскрытое окно. Прислушался.
– Молчите, Ваше высочество. Я постараюсь его отвлечь.
Серебряный герцог вышел, аккуратно прикрыв дверь. Леолия не поняла о ком он говорит. Вслед за первой по прочерченной дорожке сбежала и вторая слеза.
– Катись под ветер, – пробормотал Ларан, с трудом двигая пересохшими губами.
Девушка огляделась, увидела фарфоровую миску, расписанную голубыми незабудками. Рядом лежало мокрое полотенце. В миске блестела вода. Леолия смочила водой полотенце, а затем протёрла лицо больного, и тот облегчённо вздохнул. Снова открыл глаза и как-то пристально глянул на Леолию.
– Держись наветренной стороны, – шепнул ей с серьёзностью безумца.
– И отчего же мне нельзя навестить его? – донёсся из-за дверей опасно-терпеливый голос Эйдэрда.
К дверям приближались шаги.
– Больной только недавно заснул, – мужественно и радушно врал Иннис, – думаю, тревожить его…
Но Эйдэрд уже открыл дверь и шагнул в комнату.
– Ваше высочество? – спросил странным голосом.
Глава 18. Наказание
Это был очень спокойный и даже равнодушный голос, но Леолия отчего-то почувствовала в нём ледяное бешенство. Она повернула к мужу заплаканное лицо. Ни одна черта в лице Эйдэрда не дрогнула, не исказилась, но сейчас он казался супруге ужаснее обычного. Ну и плевать.
Медвежий герцог подошёл к постели бывшего друга и противника. Не оборачиваясь, спросил Инниса:
– Кто и чем лечит его?
– Господин Мичер, королевский лекарь, – дружелюбно ответил Серебряный герцог. Он встал по другую сторону Леолии, заложив руки за спину, и его парчовый камзол сверкал, как латы. – Целебные мази Драконового дерева, вода, настоянная на медвежьих камнях…
– Ясно, – оборвал Эйдэрд.
Он откинул простыню с тела Ларана, а затем наклонился, вынул памятный Леолии кинжал и разрезал красно-бурые бинты. И девушка с ужасом увидела, что рана на животе разошлась, обнажая внутренности. От неё пахнуло вонью.
Эйдэрд скрипнул зубами.
– Иннис, велите подать уксус и зажечь свечу. Так же мне понадобятся новый бинт, прочные нитки и игла.
Серебряный щит наклонил голову и вышел.
Леолию мутило. В монастыре не ели ни мясо, ни рыбу, а потому девушка никогда не видела даже рыбьих кишок, а уж человеческих…
– Вам придётся помогать мне, – ледяным тоном приказал Эйдэрд.
– Да, – прохрипела она, силясь превозмочь спазмы в горле.
Всё необходимое вскоре лежало на столе. Леолия невольно отметила, что прислуга серебряного герцога вышколена отменно.
Эйдэрд прополоскал собственные руки в уксусе, а затем обработал огнём свечи верёвку, нитку и иглу. Смочил уксусом края раны. Ларан громко застонал и заскрежетал зубами.
– Может дать ему вина? – спросила Леолия, стискивая кулаки.
– Нет.
– Раненным в живот нельзя пить, – пояснил Иннис. – Это смертельно опасно.
Эйдэрд срезал края раны в тех местах, где начиналось нагноение. Надел иголку на нитку, а затем принялся сшивать. Леолия бесшумно шептала молитву богине, не обращая внимания на слёзы и крики Ларана.
Эйдэрд остановился.
– Принцесса, вложите в рот раненному кляп из бинта, – приказал он.
Дрожащими руками она выполнила его приказ. И Медвежий герцог продолжил сшивать ужасную рану короткими аккуратными стежками. Затем завязал узелок.
– Отрежьте нитку.
Леолия послушалась. Эйдэрд снова окунул окровавленные руки в тазик, а затем насухо протёр их полотенцем. Смазал целебной мазью. Приподнял потерявшего остатки сознания Ларана и приказал:
– Бинтуйте.
Леолия, краснея, принялась заматывать торс раненного, затылком ощущая неподвижный, внимательный взгляд мужа. Когда она, наконец, справилась с задачей, герцог вновь уложил Ларана, затем снял с пальца серебряный перстень с овальным молочно-белым камнем и надел его на руку раненного.
– Не снимайте, – распорядился. – Амулет ему поможет.
Леолия с благодарностью глянула на Медведя. Впервые она гордилась им. Теплое чувство разливалось внутри, затапливая душу. Ларан непременно выживет!
– Ваше высочество, вы возвращаетесь со мною во дворец, или останетесь дежурить у постели нашего друга? – уточнил герцог.
Леолия глянула на лицо Ларана. Она больше ничем не могла помочь ему.
– С вами, – ответила тихо.
Супруг подал руку, и они вышли. Леолия тепло простилась с Иннисом. Медведь помог ей сесть в карету, а затем сел напротив, и, когда отъехали, обернулся к ней. Чёрные глаза метали молнии.
– Я знал, конечно, что вы – не образованы, не знаете ни правил приличия, ни этикета, – прошипел он, наклонившись к ней и упершись руками в стенку кареты по обе стороны от её головы, – но я не думал, что в вашей голове нет мозгов вовсе.
– Не смейте…
– Проклятье! – зарычал он. – Заткнитесь, принцесса, не злите меня.
Сердце испуганно стукнуло. Ещё никогда она не видела его таким бешенным. «Он меня сейчас ударит!» – поняла Леолия и сжалась. Ноги и руки разом заледенели от ужаса.