Враги друг друга не предают
Шрифт:
— Ну, достичь-то достигли, — сразу поскучнела охотница. — Вот только днем сошла лавина и накрыла основную тропу. Придется идти в обход, а это дольше, чем мы рассчитывали.
— И опаснее, — подал голос, доселе молчащий наемник. — Тропа узкая и не надежная. Мы рискуем. Сейчас в горах много снега и сходят лавины одна за одной…
— И здесь за камнепадом идет камнепад, — вспомнила строчки из песни Высоцкого, — и можно свернуть, обрыв обогнуть…
— Другого пути нет, — обрезал Леон, резко поднимаясь на ноги и выходя из круга света.
Похоже, кому-то Высоцкий не по нраву? Кто бы мог подумать?!
— …но мы выбираем трудный путь, опасный как военная тропа… — не зная,
— Да ты бард! — хлопнув в ладоши, воскликнула Фикса, развеселившись. — Отлично получается! Ты гений!
— Это не я, — не посмев приписать себе нетленное и повысить рейтинг в глазах охотницы даже в чужом мире.
— Конечно не она, — подтвердил мои слова вернувшийся Леон. — У Лексы не хватило ума нож спрятать, чтобы сохранить вторую руку и не оставить малявку сиротой. Лабиринт ничему не научил. Встреча с лейлой тоже. Уж смолчу про охоту «на живца».
Брюнет издевался, перечисляя мои промахи, которые точно не могли быть мерилом моего таланта, но все равно стало обидно.
Да, я плохая мать. Пожертвовать жизнью за ребенка, как оказалось, могу, но кому будет нужна эта жертва, если малышка останется без помощи и заботы.
Мир, в который я попала, оказался слишком суров для меня, выросшей далеко не неженкой. Ни себя, ни девочку толком защитить не получалось, хоть я старалась. Поднявшись с места, подхватила устало молчащую Дин и отправилась за дальний сугроб, не глядя на своего обличителя. В спину мне прилетело тихо сказанное Фиксой:
— Да ладно тебе, Лео. Чего ты взъелся на нее? Она сама еще ребенок.
— Не такой уж ребенок, если имеет своего, — желчно процедил охотник, потирая шрам на лице. — Дорога — дрянь. Того гляди дахи очнуться. А тут придется еще за ней и мелкой приглядывать.
Когда мы вернулись, оба охотника переключили обсуждение на трудности пути и жизни в целом. Леон сидел на своем месте, поджав ноги, потягивая из фляжки алкогольный напиток. По лицу проводника пробегали мрачные тени. Фикса задумчиво шевелила горючий камень хлыстом для верховой езды. Я остановилась в тени, прислушавшись к разговору.
— Я переживаю, как бы шурхи не сдохли до того, как мы войдем в Трехснежье. Уж больно они слабые оказались, хотя поначалу были ничего.
— Ты не первая, кто это замечает. Каждое выловленное поколение шурхов слабее предыдущего. Скоро ловить их станет не выгодно. Да и рыбы все меньше и колонии гребешков и жемчужниц уходят от привычных мест промысла, — охотник в сердцах сплюнул в костер. — Море перестает быть нашим кормильцем.
— Я слышала от перевозчиков горючего камня, что каменные залежи уходят все глубже в самые недра. И добывать его все труднее. Теперь злотней не напасешься, чтобы согреться. Повезло, что на старую, запасливую лейлу наткнулась.
— И дуру-девку, что у нее на голодный год была припасена, — глумливо фыркнул наемник. — Чего встала за спиной, иди погрейся к огню.
Последние слова, произнесенные с явной издевкой, предназначались мне. Фикса, качнула осуждающе головой и отвернулась.
— Тут воздух чище, — огрызнулась в его адрес.
Терпеть и слушать издевки в свой адрес не стала. Демонстративно не замечая косых взглядов, обогнула по кривой сидящего мужчину и, застелив место рядом с Фиксой еще одним плащом, устроилась спать, чувствуя, как отказывают натруженные за день мышцы, обещаясь завтра вернуться в строй с адовой болью. Под бочком скрутилась малышка, утыкаясь холодным носом в любимое место у шеи, с головой нырнув под теплый мех. Подавив мысли о теплой ванне и массаже, решила поиграть в любимую детскую игру в ассоциации, представляя упомянутых охотником дахов, как огромный
Пригревшись под плащом, уже начала задремывать, мыслями перетекая к увиденному во сне, как почувствовала прижавшееся тело и обвившие талию руки. Не поворачиваясь к нахалу лицом, зло прошипела:
— А ну свалил отсюда… быстро… Рядом с Фиксой места полно.
— Тише-тише, ребенка не напугай, — фыркнул на мои возмущения наемник, пристраивая голову на мой мешок с одеждой. — Я тебя и мелкую охраняю, а Фиксе в случае нападения охрана не нужна.
В голову пришел вариант с дежурством, но заставлять бдеть до утра вымотавшихся не меньше моего наемников, было бы слишком. В горах, где жизнь спасает быстрая реакция, толку от не выспавшихся будет чуть.
— Руки убери, — смирившись с неизбежностью, прошипела я.
— Угу, — буркнул уже спящий брюнет и только сильнее сжал объятия.
Глава 22
Глава 22
Встали засветло, завтракали на ходу, сворачивая лагерь. Леон торопился, ссылаясь на погоду и нежелание встречаться с кем бы то ни было. Этого я не понимала, уверенная, что больше попутчиков — легче дорога. Едва заалел край горизонта, робко окрашивая в жемчужно-розовое небеса, мы уже мерили глубины снежной целины. Вокруг царство застывшего монохрома на многие километры. Бесконечные мертвые скалы, усыпанные вечными снегами. Наш небольшой отряд двигался по неширокому скальному выступу, уходящему вверх, огибающему петлей серпантина самый высокий пик горной гряды, созданный прихотью природы. Из-за ветров, дующих постоянно, мы то попадали в снежные заносы, проваливаясь в снег поп пояс, то бодро поскальзывались на обледенелой каменной тропе, похожей на каток.
Сегодня Леон поменялся местами с наемницей, возглавив наш крохотный караван. Дин досыпала, покачиваясь в седле, спрятав нос в меха под полой плаща. Первым разбивал снежную целину ящер Леона, оба идеально подходили друг другу, сосредоточенно и внешне легко переставляли длинные крепкие ноги, не увязая в глубоком снегу. Мужчина скинул мешавший длиннополый плащ, оставшись в короткой меховой куртке. Любуясь этой парочкой, мысленно сетовала на себя. Ящер, чувствуя слабого седока, распоясался окончательно. Он фыркал, играя в любимую игру — пытался укусить кончик хвоста впереди идущего шурха. Шарахался в стороны, топтался на месте, бодал меня в плечо лобастой головой, дразнил хвостом ящера Фиксы. Мои окрики и дерганье за повод были ему, до фонаря. В такие моменты Леон оборачивался, поджидая нас, и обливал меня с ног до головы презрением, отпуская едкие замечания по поводу тлетворного, заразного влияния моего идиотизма на животное.
Усмирять дурачившегося шурха, стараясь вышагивать след-в-след за наемником, оказалось тем еще удовольствием. Я лишь сильнее стискивала кулак и зубы, сдерживая готовые вырваться наружу гневные ответы. Мне казалось, дорога в Трехснежье станет испытанием на выносливость. Но, похоже, большему испытанию подвергнется мое терпение.
Когда Сигур дополз до зенита, намекая нам — доморощенным покорителям вершин, что дело к обеду, завозилась, просыпаясь Дин. Вынырнув из кокона, нахмурила бровки и осадила расшалившегося не в меру скакуна прутом. Ящер удивленно хлопнул кошачьими глазами и смирно потрусил, цокая когтями по обледенелому камню. Маленькая укротительница удостоилась одобрительного хмыка охотника, видевшего произошедшую картину.