Врата Мертвого Дома
Шрифт:
— Какие вести? — спросила она, не открывая глаз.
— Они перебросили верёвки через ущелье и посылают на другую сторону лучников. Что происходит, Бездна? Почему Корболо Дом не атаковал? Он мог нас запросто раздавить здесь.
— Колтейн менее чем в двух часах пути отсюда. Похоже, военачальник врага готов подождать.
— Ему стоило бы учесть, до чего довела гордыня Камиста Релоя.
— Новоназначенный Кулак и Кулак-изменник: тебя удивляет, что Корболо Дом воспринимает это как личное соперничество?
— Нет,
— Колтейн был избран вместо Дома. Императрица ясно дала понять, что Корболо уже не поднимется выше в имперском командовании. Предатель чувствует, что должен всем показать, доказать: он лучше. Камист Релой воевал одной лишь грубой силой. Теперь нас ждёт битва хитроумная.
— Если Колтейн явится сюда, он полезет в пасть дракону, и эта ловушка почти не замаскирована.
— Он явится.
— Значит, гордыня стала проклятьем для обоих полководцев.
Бездна открыла глаза.
— Где капрал?
Дукер пожал плечами.
— Где-то поблизости.
— «Силанда» забёрет столько раненых солдат, сколько сможет, — тех, кто ещё сумеет оправиться, конечно. В Арэн. Колтейн спрашивает, не хочешь ли ты уплыть с ними, историк.
Значит, не гордыня, а фатализм. Дукер знал, что стоит не спешить и хорошенько всё взвесить, но услышал собственный голос:
— Не хочу.
Колдунья кивнула.
— Он знал, что ты так ответишь, и что ответишь быстро. — Нахмурившись, она посмотрела в лицо Дукеру. — Как Колтейн понимает такие вещи?
Историк был поражён.
— Ты меня спрашиваешь? Худов дух, он же виканец!
— И для нас он тоже загадка, историк. Кланы исполняют его приказы и ничего не говорят. Наше молчание рождается не из общей уверенности или понимания, а из благоговения.
Дукеру нечего было на это сказать. Он отвернулся и впился глазами в дрожащее бледно-жёлтое марево неба. Мигрируют. Подчиняются инстинкту. Бездумно падают в смертоносный поток. Прекрасный, ужасающий танец, посвящённый Худу, каждый шаг в нём расписан. Каждый шаг…
Кулак прибыл, когда уже стемнело, воины Вороньего клана выехали вперёд, чтобы обеспечить коридор для авангарда, за ними последовали повозки с ранеными, которых было решено погрузить на «Силанду».
К навесу, под которым ждали Дукер, Бездна и Геслер, подошёл Колтейн, его щёки ввалились, на лице глубоко залегли морщины предельной усталости. За Кулаком спешили Бальт, капитаны Сон и Сульмар, капрал Лист и колдуны — Сормо и Нихил.
Сон подошёл к Геслеру. Капрал нахмурился.
— Что-то ты красоту подрастерял, капитан.
— Я про тебя слышал, Геслер. Был капитаном, потом сержантом, теперь уже капрал. У тебя сапоги в небо
— А голова в навоз. Так точно.
— Из взвода двое осталось?
— Ну, формально — один, капитан. Этот парень вроде как новобранец, хоть его официально ещё не посвятили. Так что — только мы с Ураганом, капитан.
— С Ураганом? Это же не тот, который был адъютантом Кулака Картерона?..
— Давным-давно.
— Худов дух! — Сон обернулся к Колтейну. — Кулак, у нас тут два человека из Старой гвардии Императора… в чине морпехов береговой охраны.
— Тихое было назначение, капитан, — пока восстание не началось, конечно.
Сон расстегнул ремешок, стащил с головы шлем и провёл рукой по редким, слипшимся от пота волосам. Он снова обернулся к Геслеру.
— Вызови своего парня, капрал.
По знаку Геслера Истин выступил вперёд. Сон мрачно взглянул на него.
— Отныне ты официально принят в морпехи, парень.
Истин отдал честь, поджав большой палец и оттопырив мизинец.
Бальт фыркнул. Капитан Сон нахмурился сильнее.
— Да откуда же ты… а, ладно, забудь. — Он снова обратился к Геслеру: — Что до тебя и Урагана…
— Если ты нас повысишь, капитан, я тебе расквашу всё, что от рожи осталось. А Ураган ещё и лежачим попинает. Господин капитан. — Геслер улыбнулся.
Бальт отодвинул в сторону Сна и встал лицом к лицу с капралом, так что их носы чуть не столкнулись.
— А мне, капрал, — прошипел командор, — ты тоже рожу расквасишь?
Улыбка Геслера не дрогнула.
— Так точно. Худ меня побери, я и Кулаку чего найду — надеру, если попросите вежливо.
На миг наступила гробовая тишина. Затем Колтейн расхохотался. Дукер и остальные потрясённо обернулись и уставились на виканца.
Ошеломлённо бормоча что-то себе под нос, Бальт отступил от Геслера, перехватил взгляд историка и просто покачал головой.
Смех Колтейна заставил собак разразиться диким воем, псы вдруг возникли со всех сторон, словно бледные призраки. Колтейн впервые выглядел таким оживлённым. Продолжая смеяться, он обратился к капралу:
— А что бы на это сказал Картерон Крест, солдат?
— Он бы мне двинул в…
Договорить Геслер не успел, поскольку кулак Колтейна врезался ему точно в нос. Голова морпеха запрокинулась, ноги оторвались от земли. С глухим стуком он упал на спину. Колтейн завертелся на месте, прижимая к животу руку так, будто ударил по каменной стене. Подскочивший Сормо схватил Кулака за запястье, чтобы осмотреть руку.
— Нижние духи, да она сломана!
Все глаза устремились на лежащего капрала. Тот сел, из носу у него текла кровь.
Нихил и Бездна вдруг зашипели и отшатнулись от Геслера. Дукер ухватил Бездну за плечо и потянул к себе.