Врата Мертвого Дома
Шрифт:
— Так есть к югу отсюда армия Апокалипсиса?
Кенеб кивнул.
— Да, и она готовится к походу на Арэн.
Убийца помрачнел.
— Скажи, капитан… ты когда-нибудь слыхал слово «джистал»?
— Нет, это не из наречий Семи Городов. А что?
— Разбойники говорили, что в Арэне «джистал сидит внутри». Будто это бритая костяшка. — Некоторое время Калам молчал, затем вздохнул. — Кто командует той армией?
— Этот ублюдок — Корболо Дом.
Калам сощурился.
— Но он ведь Кулак…
— Был Кулаком, пока не женился на местной женщине, которая совершенно случайно оказалась
Убийца почувствовал, что капитан далеко не всё рассказал.
— Я помню Корболо Дома, — пробормотал Калам.
— Так и думал. Он ведь замещал Скворца, верно?
— Некоторое время. После Рараку. Превосходный тактик, только слишком кровожадный, на мой вкус. Ласиин он тоже не по вкусу пришёлся, потому она и назначила его в такую дыру, как Халаф.
— И повысила Дуджека, — рассмеялся капитан. — Которого теперь объявила вне закона.
— Вот про эту чёрную несправедливость я тебе когда-нибудь расскажу, — произнёс Калам, вставая. — Пора выдвигаться. У налётчиков могут оказаться поблизости друзья.
Он почувствовал на себе взгляд Миналы и сильно забеспокоился. Муж погиб меньше чем двадцать четыре часа назад. Корабль сорвался с якоря. Калам — незнакомец, который вроде как взял на себя командование, хоть уступает чином зятю. Она, должно быть, в первый раз подумала о том, что с Каламом у них есть шанс выжить. Такой ответственности он вовсе не был рад. Однако же мне всегда нравились сильные женщины. Но интерес так скоро после смерти мужа — это цветок на мёртвом стебле. Прекрасный, только мимолётный. Она сильна, однако, если ей позволить, её же собственные потребности подорвут эту силу. Это ей не на пользу. Вдобавок, если я такую поведу, она потеряет то, что меня в ней привлекло. Лучше держаться подальше. Отстранённо.
— Капрал Калам, — позвала Минала.
Убийца развернулся.
— Что?
— Женщины. Я думаю, мы должны их похоронить.
Убийца заколебался, затем снова принялся подтягивать подпругу.
— Времени нет, — проворчал он. — Беспокойся о живых, а не о мёртвых.
Её голос прозвучал жёстко.
— Именно. Здесь два мальчика, которым нужно напомнить об уважении.
— Не сейчас. — Калам снова обернулся к ней. — Уважение мальчикам не поможет, если их убьют или сделают с ними что похуже. Проследи, чтобы все были готовы, и сама садись на лошадь.
— Капитан отдаёт здесь приказы, — бледнея, процедила она.
— Он головой ударился и продолжает думать, что у нас тут пикник. Присмотрись, когда он приходит в себя: в глазах плещется страх. А ты хочешь ещё и это на него взвалить? Его любое потрясение может загнать в беспамятство — уже навсегда. И какой от него тогда будет прок?
— Ладно, — прошипела Минала и
Калам посмотрел ей вслед. Сэльва и Кенеб стояли рядом со своими лошадьми, слишком далеко, чтобы слышать слова, но достаточно близко, чтобы заметить: между убийцей и Миналой пробежал тёмный ручей. В следующий миг подъехали дети — вдвоём на одной лошади: старший гордо сидел впереди, а младший обнимал брата руками. Оба казались внезапно повзрослевшими.
Уважение к жизни. Верно. А другой урок — как дёшево жизнь может стоить. Возможно, первое рождается из второго, и тогда они оба уже на верном пути.
— Готова, — холодно бросила Минала.
Калам обернулся в седле. Вгляделся в быстро густевшую темноту. Держись рядом, Апт. Но не слишком близко.
Они выехали из оврага в поросший травой одан. Калам скакал впереди. К счастью, оказалось, что демон ему попался стеснительный.
Огромная волна ударила в корабль с левого борта — толстая мутная стена, казалось, перепрыгнула через планширь и обрушилась на палубу, словно грязепад. Вода мгновенно схлынула, так что Фелисин и остальные остались по колено в зловонном перегное. Пирамида голов превратилась в бесформенную кучу.
Геборик подполз к ней, лицо его приобрело цвет бледной охры.
— Ил! — пропыхтел он, закашлявшись и сплёвывая жижу изо рта. — Смотри, что это!
Фелисин было так жалко себя, что даже отвечать ничего не хотелось, но она опустила руку и набрала в пригоршню зеленоватую массу.
— Тут полно семян, — сказала Фелисин. — И гниющих растений…
— Да! Гниющая трава и семена степных растений — понимаешь, девочка? Там не дно моря. Это прерия. Залитая. Этот Путь затопило! Недавно.
Фелисин фыркнула, разделять его восторг было глупо.
— И что удивительного? По прерии на корабле не покатаешься.
Геборик вдруг прищурился.
— А ведь ты права, Фелисин.
Грязь у щиколоток казалась странной — ползучей, беспокойной. Не обращая внимания на бывшего жреца, она двинулась к юту. Его волной не накрыло. Геслер и Ураган оба вцепились в рулевое весло, в четыре руки удерживая судно на курсе. Рядом стоял Кальп, готовый подменить того, кого первым покинут силы. И ждал он уже так долго, что становилось ясно: ни Геслер, ни Ураган не хотели уступать друг другу. Фелисин окончательно в этом убедилась, увидев, как они напряжённо ухмыляются. Кретины! Оба свалятся одновременно, и магу придётся управляться с рулём одному.
Небо по-прежнему ярилось над головой, рассыпая во все стороны пригоршни молний. Поверхность моря сопротивлялась воющему ветру, тяжёлая от ила вода приподнималась, набухала волнами, которые словно и не желали никуда катиться. Обезглавленные гребцы продолжали мерно работать, и хотя дюжина вёсел сломалась, растрескавшиеся обломки продолжали двигаться в одном ритме с теми, что загребали воду. Барабан продолжал рокотать, отвечая грому с неба с размеренным, немолчным терпением.
Фелисин добралась до лестницы, выбралась из грязи и остановилась, удивлённая. Ил стёк с её кожи, словно живое существо, покатился с ног, чтобы воссоединиться с зыбкой массой на верхней палубе.