Вредители
Шрифт:
На уроке говорили о предпосылках революции Мейдзи. Кимитакэ надеялся, что хотя бы в самой престижной школе страны будущим государственным деятелям расскажут, как из лозунга «Да здравствует Император, долой варваров!» получилось, что власть императора восстановили, но варваров, напротив, стали зазывать. Однако учитель продолжал чертить на доске свои любимые схемы и совершенно не собирался пускаться в объяснения.
Возможно, касаться этой темы считалось неприличным. Таким же неприличным, как обсуждать восстание Молодых Офицеров и ещё какие-то мутные беспорядки до него, которые случились, когда
Вместо этого учитель восторженно рассказывал о устройстве страны перед реформами. Как будто его ученики, когда всё-таки станут министрами и советниками, должны были вернуть страну к этому счастливому состоянию... К счастью для империи, такая судьба ей не грозила - сейчас же не реставрация Мейдзи, а совсем наоборот.
А государственное устройство в ту эпоху было весьма непривычное.
Государство по-прежнему делилась на княжества и центральное правительство по большому счёту не имело над ними сильной власти. Когда надо было что-то сделать - отремонтировать замок сёгуна, устранить последствия тайфуна, отразить иностранное вторжение (которых не происходило) - правительство могло только вежливо просить князей принять участие. Владение пограничными регионами оставались под вопросом. Никто не пытался ни присоединить всё-таки королевство Рюкю, ни приказать заселить пустующий Хоккайдо, где только и было, что охотники-айну в нетронутых лесах. Воевать в Корее при тогдашних кораблях было слишком далеко, да и мореплавание в связи с изоляцией было в упадке.
Но при этом никто не восставал и не пытался отделиться. Спасало то, что дети князей по обычаю воспитывались в Эдо, кланы сёгуна и императорская семья были огромны, а никаких строгих законов наследования не было. Поэтому вместо того, чтобы восставать и воевать, князья плели интриги и старательно пропихивали в сёгуны и императоры молодых людей определённого склада. Одни из таких назначенцев увлекались защитой собак, другие - собачьими боями, а заниматься государственными делами не спешил никто.
То же самое творилось и в княжествах - князья сменяли князей, а всё решали четыре или пять ближайших советников, которые периодическим менялись. Европейская идея диктатуры чужда японскому народу, его стихийная демократия спаяна ритуалами императорского двора.
В качестве аргумента, что такое устройство наилучшее и что самый влиятельный человек не обязательно самый главный приводился тот факт, что и великий Сётоку был всего-лишь регент - а всё равно на деньгах нарисован!
В самих княжествах сохранялись самые причудливые ритуалы. Каждый новый год приближенные князя Тёсю простирались перед ним и спрашивали: не пришла ли пора взять власть? И князь неизменно отвечал: нет ещё.
“Такое ощущение, что ритуалы им сочиняла моя бабушка”,- подумал Кимитакэ. И в то же мгновение кто-то постучал в окно.
Стучали в самое крайнее окно, которое было возле пустующих задних парт. Причём стучали ручкой зонтика.
Выглядел он весьма примечательно.
Он мог быть и слишком рослым для четырнадцати, и слишком низеньким для шестнадцати лет. В новенькой чёрной школьной форме и лёгком летнем пальто поверх, которое совсем не греет, но спасает от дождя, из-под фуражки спадали на плечи
Незнакомца можно было бы принять за переодетую девочку. Но девочки (если их зовут не Ёко Атами) не лазят по трубам элитных школ и не стучат в окна во время урока истории.
Убедившись, что на него обратили внимание, незнакомец открыл створку незапертого окна и заглянул в класс.
– Привет всем!- сообщил он забавным высоким голоском,- Я очень рад вас всех видеть.
– Кто ты такой?- спросил учитель.
– Я ваш новый ученик. Меня зовут Сатотакэ Юкио,- и он показал пальцем по стеклу, как это пишется. Правда, палец был в положенной белой перчатке, так что следов не осталось.
– Пойди прочь!- скомандовал учитель.
– Как прикажете, сэнсэй.
Юкио выбрался обратно на трубу и прикрыл за собой окно.
– Я СКАЗАЛ ПОЙТИ ПРОЧЬ, А НЕ БОЛТАТЬСЯ ЗА ОКНАМИ!!!- закричал учитель так, что было слышно даже за окном.
– КАК ПРИКАЖЕТЕ, СЭНСЭЙ!- закричал в ответ новичок.
Юкио поднатужился и звонко пнул стену.
Старая водосточная труба, помнившая эпоху Мэйдзи, взрывы Цусимы и штурм Рёдзюна, так и фыркнула. Верхнее крепление вывалилась из пазов и труба начала падать под шелест ручейка штукатурки. Нижнее крепление тоже дёрнулось, уже готовое отвалиться вслед за верхним, но тут труба хрустнула, упёрлась в бочку и замерла над двором, словно большая чёрная гипотенуза.
Весь класс прильнул к окнам, наслаждаясь неожиданной паузой.
Лицо школьников сияли неподдельным восторгом, как если бы после урока их дожидался крабовый салат под острым соусом.
Юкио, как ни в чём ни бывало, поджал ноги и устроился на её верхнем краю. Похоже, болтаться между небом и землёй было для мальчика делом самым обычным.
– Добрый день, Юкио-кун!- послышался снаружи знакомый голос,- А что ты там делаешь?
– Меня из класса выгнали, Яманаси-сенсей!
– Хорошее начало учебного дня. Давай, спускайся.
Директор школы, отставной адмирал Яманаси, был в своём обычном кимоно, похожем на монашескую рясу. Но по случаю прибытия важного гостя нацепил военно-морскую фуражку.
Новичок сполз на середину гипотенузы и спрыгнул на землю, звонко шлёпнув подошвами.
А директор школы перевёл взгляд на окна класса. Он определённо кого-то там высматривал.
– Кимитакэ-кун, покажи новому ученику, где расположено общежитие,- вдруг приказал адмирал Яманаси.
А что - Кимитакэ? Почему - Кимитакэ?
Ну а что тут поделаешь. Старостой он не был, но учился старательно и всё шло к тому, что он выпустится лучшим учеником в классе и ему вручат серебряные часы от императора. Поэтому директор школы его выделял - и когда это стало ясно, Кимитакэ даже стали меньше травить.
(Сам Кимитакэ не видел в этом ничего особенного. Школ в стране много, и часы лучшему выпускнику вручают в каждой. Наверное, в императорском дворце уже готов целый склад коробочек с часами - и они ждут, когда император приложит яшмовую печать к списку лучших учеников. Престижно - но бесполезно. Всё равно его поколение носило уже наручные и всё равно никто не смог бы поручиться, что Кимитакэ доживёт и увидит конец войны)