Вредность - не порок
Шрифт:
Я сглотнула внезапно подступивший к горлу комок. И как это чудо блондинистое умудрялось столько времени властелином прикидываться? Взятку он дал Совету долин, что ли? Ага, эльфийским шоколадом, не иначе.
— Что ж, можно и поговорить.
Забравшись с ногами в кресло, я зябко обхватила себя за плечи. Кольцо сидело на пальце, но не жглось — значит, совсем уж явной опасности не чувствовало.
— Поверь, я знаю, как все это выглядит со стороны, — проговорил Лео, усаживаясь напротив. — Но мы вовсе не монстры. Просто выбора не было.
— Да ну? — фыркнула я.
И с трудом
— Ты многого не понимаешь!
— Фу, сколько пафоса! — Такое чувство, что вредность — защитная реакция моего организма. — Вы столько нервов Алексу попортили, убили ни в чем не повинного ребенка, пытались прикончить нас, устроили в долине неизвестно что, да еще и не виноваты!
— Если ты согласишься меня выслушать, я расскажу, как все было на самом деле.
— Интересная у тебя манера выдавать информацию частями, — поморщилась я, прикидывая, как бы от него отделаться. Но никаких ценных идей не нашлось, так что пришлось подставлять уши для очередной порции лапши. — Ладно, слушаю.
Лео задумался. То ли прикидывал, с чего начать, то ли придумывал очередную ложь.
— Что ты знаешь о последней магической войне? — неожиданно спросил он.
Я скривилась:
— Ты пришел, чтобы проверить мои познания в области истории? — Но потом все-таки ответила: — Я знаю, что она была. И что маги что-то не поделили между собой, отсюда и начался весь сыр-бор.
— Весь сыр-бор, как ты выразилась, начался с того, что один самоуверенный колдун, имя которого Влас, собрал кучку соратников и объявил себя альтернативой гильдии. И самое интересное — молодые маги прониклись его идеями и пошли за ним. А гильдия не предпринимала ровным счетом никаких действий. Тогда Влас и его приспешники попытались захватить Академию. Пожалуй, им бы это даже удалось, если бы не магистр Измир. Он всегда пользовался большой популярностью среди чародеев, и именно он встал во главе сражающихся с Власом. Так началась война.
— И какое это имеет отношение к вам с Рогендой? — Я подавила зевок и задумчиво покрутила кольцо на пальце. Время уже перевалило за полночь, а минувший день отнюдь не был легким, поэтому хотелось лечь и уснуть, а не выслушивать душевные излияния.
— Самое прямое, — вздохнул Лео. — В год, когда началась война, я как раз окончил Академию. Я был молод, глуп и амбициозен. То, что сулил Влас, показалось мне куда более привлекательным, нежели карьера главного мага в каком-нибудь забытом богами селе. А это было единственное, что светило мне в случае вступления в гильдию, потому как никакими особо выдающимися талантами я не блистал. А так хотелось сражений, побед, трофеев, а потом и почестей! Так что я даже сразу и не понял, что мое место — с краю: принеси, подай, пошел вон. Нет, я мнил себя едва ли не главным Власовым соратником, хотя видел его всего раз в жизни, когда получил свое клеймо.
— И что потом? — поторопила я внезапно замолчавшего собеседника.
— Потом я встретил Рогенду. И влюбился. Конечно, она не была в восторге от моего образа жизни, но все равно ответила мне взаимностью. Все завертелось со страшной скоростью —
Лео остановился на мгновение и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.
— Мы с Рогендой бежали из Акриса и несколько месяцев скитались по селам с кучкой таких же изгнанников. Пока в один прекрасный день не наткнулись на сыскной отряд. Нас схватили, а меня еще и ранили к тому же, и доставили в Акрис. Зачем, думаю, понятно? Ранение было тяжелое, а отлучение и опечатывание энергетического резерва — процедура, как известно, не из приятных. Вряд ли бы я выжил, если бы не моя милая Ро. Пока я валялся без сознания, ей как-то удалось убедить этих идиотов в гильдии, что это она предательница, а я так, мимо проходил. И отлучили ее.
Его глаза затуманились от тяжких воспоминаний. Где-то глубоко внутри меня шевельнулась жалость и тут же затухла, стоило вспомнить звонкий смех Колина и снежок, упавший в кучку пепла.
— Только представь, каково мне было очнуться и увидеть ее, полуживую после отлучения. На следующий день нас выставили за городские ворота, без права селиться в крупных городах. Мы оба едва держались на ногах. Я даже толком не помню, как оказался в Кавигате. Я вошел в долину на подгибающихся ногах и еще как-то умудрялся тащить на себе Рогенду. Но боги, очевидно, решили, что хватит с нас скитаний. Какой-то на всю голову стукнутый провидец предсказал местному властелину, что после окончания войны появится еще одна долина. Так что с легкой руки этого прорицателя мы сделались новой правящей парой. Само собой, разубеждать их никто не стал.
Когда его рассказ закончился, повисло долгое молчание. Сказать мне было нечего. Да и не хотелось ничего говорить. Хотелось, чтобы этого разговора не было, но он был. Внутри клокотала гремучая смесь жалости, бессилия и злости. Чтобы прекратить бессмысленные терзания, я — пожалуй, излишне резко — спросила:
— Зачем ты все это мне говоришь?
— Побеседуй со своим властелином. Пусть он позволит нам уйти. Даю слово, наши пути больше не пересекутся.
Я поморщилась. Думаю, он тоже сейчас вспомнил старинную чародейскую присказку: «Мое слово, хочу — даю, хочу — забираю».
— С ума сошел? Он меня не послушает.
— Послушает, — уговаривал меня Лео.
— Ага, а потом постоянно гадать, когда и с какой еще пакостью вы свалитесь нам на голову. Спасибо, но такая перспектива мало вдохновляет.
— А перспектива до конца жизни испытывать чувство вины тебя, значит, вдохновляет? — поинтересовался он и проникновенно заглянул мне в глаза. Дешевый трюк.
— Думаю, мы с ним как-нибудь уживемся. И вообще, какой еще вины? После всего, что вы натворили, вас надо было не под замок посадить, а на ближайшей осине за ноги подвесить! Глядишь, и поумнели бы.