Времена грёз. Том 2

Альсури Мелисса

— Сделаю.

— Славно, одежду я оставил на койке. Дей подсобит, если нужно, не смущайся его, он с детства тут за больными присматривает, а я пока отдохну хотя бы пару часиков до вызовов. После ночных гостей всегда жди раннего подъема, иначе не бывает.

Он развернулся обратно к двери и с тихим вздохом, заложив руки за спину, скрылся в коридоре. Шелест тапок по полу и чуткий скрип половиц подсказали мне, что он поднимается на второй этаж, туда, где, как я полагала, должны быть спальни. Вскоре ночная тишина вновь окутала дом, и показалось даже, что невесомый полет снежных хлопьев ощущался

даже здесь, заглушая присутствующих.

— О девушке есть кому позаботиться? Дед не любит оставлять больных здесь надолго.

— Не знаю, понятия не имею.

— Значит, завтра спросим. Ларе бы еще недели две постельного режима, у нас так долго не задерживаются.

Дей поднялся с места и загремел посудой, словно специально стараясь развеять сонливость, вдруг напавшую на нас. Неловко поджав губы, я и сама поспешила встать, собирая остатки сил.

— Я даже не представляю, есть ли у нее ребенок или немощные родители, оставшиеся сейчас одни, без опеки.

Поставив чашки в раковину, напарник повернулся ко мне и, наклонив голову в задумчивости, вдруг отчетливо кивнул.

— Я разузнаю утром, думаю, за одну ночь ничего не случится.

— Спасибо.

Оставив за спиной оплот ночных откровений и уюта, мы не сговариваясь одинаково осторожно прошли в кабинет, стараясь ступать так, чтобы не тревожить спящий дом.

Большая лампа была выключена, на стенах желтоватыми кругами разгоняли тьму мелкие бра. Лара лежала на столе, дыша ровно и спокойно, будто действительно только спала, выбрав для этого не самое удачное место.

Дей подхватил с заправленной постели простую белую длинную рубашку с пуговицами на спине и, расстегнув ее, положил на пустой столик рядом. Руководство процессом досталось мне.

— Посади ее, я развяжу фартук.

Напарник послушно просунул руку под талию девушки и, наклонившись, аккуратно посадил ее, придерживая безвольную голову на плече. Я быстро развязала тесемки пояса и, дав Дею знак не двигаться, стянула фартук с рук, откинув на пол. Следом шли пуговицы форменного платья на шее девушки, освобождая их из петель, я все больше замечала, как под ним на нательной сорочке открываются багровые пятна. Часть из этих пятен уже сцепилась непрочной коркой с тканью формы, благо, это всё была лишь кровь от раны во рту, на коже Лары не было заметно увечий.

— Подними ее руки.

— Угу.

Присев на край процедурного стола, Дей оказался за спиной горничной и, мягко подняв ее руки, сам смирно отвернулся уставившись в стену. Мне оставалось только стянуть одежду, подцепив подол и не торопясь освободив голову из объятий накрахмаленного воротничка.

— Можно где-то взять полотенце и стереть то, что осталось на коже?

— Возьми у рукомойника, там же и намочишь.

Я отбросила платья на пол бесполезной грудой ткани. На Ларе осталось еще нижнее белье и плотные, теплые чулки, но напарник всё равно явственно ощущал себя не в своей тарелке. Упорно рассматривая свежую побелку на потолке, он целомудренно придерживал девушку за плечи, стараясь даже краем пальца не коснуться ее бюстгальтера, но всё равно отчаянно краснел, пока я полоскала в холодной воде полотенце.

— Ты долго?

— Нет-нет, я просто тоже успела испачкаться.

Хорошенько

отжав полотенце, я вернулась к столу и бережно прикоснулась к пятну чуть ниже ключицы, желая убрать следы, но Лара вдруг вздрогнула, тяжело вдохнув и явно просыпаясь. В панике я вскинула руки и, чуть нажав на виски горничной, зашептала чуть слышно:

— Ой, баю, баю

Нe ложися на краю…

Дей, не решаясь повернуться и будто бы окаменев всем телом, прикрыл глаза, гулко сглотнув, пока я мысленно взывала к той части силы, которую не пользовалась уже очень давно.

— Придет серенькой волчок

И укусит за бочек…

Лара скривила опухшие губы напоследок и вновь уложила голову на плечо напарника, уткнувшись ему в шею. Медленно выдохнув, Дей украдкой посмотрел на меня, тоже зашептав, хотя горничная уже явно не слышала его, усыпленная чарами.

— Это было какое-то заклинание?

— А?

— Какой-то незнакомый язык.

— Да, заклинание. Древнее.

— Буду считать, что это не заметил.

— Мне можно пользоваться магией.

— Не уверен, что король имел в виду именно эту.

Настала моя очередь краснеть. Молча покивав, я предпочла вновь заняться делом и, быстро убрав остатки крови с кожи Лары, подхватила больничную рубашку, вдев тонкие руки девушки в рукава. Дей в свою очередь начал застегивать пуговицы на спине, доверив поддержку горничной мне.

— Всё?

— Всё. Теперь только перенести на койку.

— Верно-верно.

Осторожно подхватив горничную на руки, напарник соскользнул со стола и пронес ее к постели. Дождавшись, пока я отогну одеяло, он уложил Лару на бок, мягко поправив ее волосы и сорочку.

— Утром ее покормит помощница, деда проверит рану вновь, а я уточню у знакомых, есть ли у девушки родственники.

— Спасибо. Как только доберусь до замка, пришлю оплату, я что-то не додумалась взять с собой кошелек или хоть какое-то украшение в залог.

— Ничего, я предупрежу Томаса, хотя он, кажется, и так понял, что мы знакомы.

Поплотнее укутав Лару, мы погасили свет в кабинете и вновь вышли в прихожую. Снегопад на улице, кажется, так и не собирался заканчиваться, но там, за белесой рябью и пеленой кружащихся хлопьев, я неожиданно заметила машину Фина. Он не уехал, как я предполагала, а всё еще ждал, чтобы отвезти меня домой.

— Пожалуй, я больше не стану задерживаться, спасибо, что помог, Дэй.

Хладнокровие

— Пальцы немеют.

— Да, от некроса кожа часто теряет чувствительность. Это нормально, если не увлекаться. Нужно периодически давать телу восстановиться.

— Кажется, я стал немного больше понимать, почему темные любят короткие, но действенные удары. Как же мало я учитывал подобные тонкости при возврате территорий.

Растирая ладони, Авель задумчиво опустил голову, явно не совсем отдавая себе отчет о сказанном, для этого он был чересчур уставшим. Мы практиковали теневой полог уже битый час, но без особого успеха. Раз за разом ему что-то мешало: произношение, боязнь отпустить магию настолько, чтобы ее хватило на очерченную мной территорию, рассеянность, словно мыслями он был бесконечно далеко от обучения.