Время четырёх стихий
Шрифт:
Я был раздражён, ох, как раздражён. Ненависть кипела внутри, готовясь выплеснуться наружу в любую секунду. Но я старался успокоиться – ни во что хорошее сейчас мой гнев не выльется. Я часто дышал, скрестив руки перед грудью, взбудораженный адреналин сладко шептал: «Давай, разгроми что-нибудь, станет легче». Я старался его не слушать, зная, что это за змея подколодная. Раздражённый взгляд приковала фигура в светлом комбинезоне, чьи тёмные волосы были заплетены в косичку. Это была Олив. Она ехала на велосипеде по тротуару. «Наверное, в пиццерию», – подумал я отстранённо, на секунду забыв про наш с отцом пылкий
– Не правда ли сегодня прекрасный день? Солнце светит, птицы поют, – спокойно говорил папа и, до сих пор не ответив мне, вёл машину в подозрительно известном направлении.
– Да, день, когда меня чуть не выпотрошили. А в целом, просто отличный денёк! – съязвил я, съехав на сидении.
– Хорош нагонять негатив, – возмутился отец, состроив серьёзное и хмурое лицо.
Знакомые крыши домов, яркие вывески и до дрожи приятный запах свежей выпечки, исходящий из маленького углового здания, внутри которого было довольно просторно, заставили вздрогнуть от неверия. Когда отец припарковался именно там, где всеми мыслями отговаривал его не останавливаться, я вышел из машины, настороженно оглянулся и для достоверности даже потрогал стены дома: это не сон.
– Что вообще происходит?! – в недоумении спросил я, посмотрев на папу. – Подлизываешься, чтобы я тебя простил? Или ты меня специально хочешь откормить, чтобы эксперимент был более удачным? – я вопрошающе глядел то на отца, то непонимающе на здание перед мной. – А-а-а, ты, наверное, хочешь узнать, как поведёт себя переваренная еда в моём желудке, когда ты вновь пропустишь по мне ток, да?! – с сарказмом тараторил я, стоя под тенью близрастущего дерева.
– Серьёзно, хватит меня подозревать. Не порть настроение, ради Бога, – взмолился отец, проходя мимо меня и направляясь прямиком ко входу в пиццерию. – Я просто хочу заморить червячка.
Я ещё примерно с минуту стоял на месте, как вкопанный. Всё выглядело очень подозрительно. Может, сбежать? Но какой в этом смысл? Отец всё равно найдёт меня. Он всегда находит. И как только у него это получается? Спрятал жучок во мне? Устало вздохнув, открыл дверь кафе, звук небольшого колокольчика поприветствовал меня.
Я ещё раз оглянулся для достоверности: это и правда была та самая пиццерия «У Бьянки», в которую я ходил почти каждый день, если позволяли время и деньги. Всё те же стены приглушённого красного оттенка, плиточные полы, имитированные под дерево, толстые деревянные светлые столы, на которых были выжжены маленькие куски пиццы с салями, мягкие красные диваны и пластмассовые стулья того же цвета, тёмные полки для книг и различные живые цветы и растения в чёрных горшках. Всё то же множество кованых, покрытых бронзой, люстр и настольных светильников. Всё те же вывески с меню, прекрасные картины, написанные маслом и криво висящие на стенах. Всё те же самодельные резные часы из тёмного дерева, дополняющие всю эту уютную атмосферу. Люди же вокруг о чём-то оживлённо беседовали, а на фоне играла спокойная весёлая музыка, которую толком и не было слышно. В помещении пахло ароматной выпечкой, и мне сразу представлялась большая круглая пицца с хрустящей корочкой, с толстым тестом и с плавленым тянущимся сыром сверху.
Тут мой взгляд зацепился за всё ту же фигуру в белом комбинезоне, мелькающую в комнате для персонала, которая пыталась завязать себе чёрный фартук, контрастирующий с её светлым нарядом. Моё сердце пропустило удар, когда Лив подошла к кассе.
– Что будешь заказывать? – спросила она, убрав локон своих тёмных волос за ухо. – Ой, прости, забыла сказать «Привет». Ну, в общем, привет, – Олив тихо посмеялась и улыбающимися зелёными глазами,
– Привет, – сказал я, когда отец легонько стукнул меня локтём в бок, и Лив улыбнулась, кивнув. Какая она всё-таки красивая… – Одну пиццу «Дьябола», пожалуйста, – я старался сдерживать себя, чтобы не сделать и не сказать ничего лишнего.
– Подожди… – она посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на отца, который помахал ей, и напряглась, как мне показалось, – подождите десять минут, – сказала Лив и спешно удалилась в пекарню, что-то бормоча себе под нос.
Я повернулся, судорожно выдохнув, прошёл к столику возле окна и, плюхнувшись на мягкое красное кресло, бросил рюкзак на другое кресло. Отец сел напротив, что приносило небольшой дискомфорт.
– Ну, как в школе дела? Как успехи с волейболом? – вдруг спросил он и задумчиво посмотрел в окно, избегая моих обозлённых глаз.
– Серьёзно? – я сдержанно ударил ладонями по столу. – Нет, значит, до этого он меня долго и нудно изучал, подвергая действию всевозможных химикатов, а сейчас довольно-таки мило беседует, будто бы ничего и не произошло! Да и ещё в кои-то веки ты решил забрать меня из школы, завезти в мою любимую пиццерию, что очень подозрительно, ведь я ни разу не говорил тебе об этом заведении, а в придачу ещё и беззаботно беседуешь со мной! Что-то тут явно нечисто, – вспылил я, стараясь говорить не слишком грубо и громко. – И если бы ты хоть раз интересовался моей школьной жизнью раньше, то знал бы, что в волейбольную команду мне так и не удалось попасть.
– Эй, у меня просто появилось свободное время, и я решил его уделить тебе, – ответил папа с ноткой фальши. – И давай не ссориться, ладно? Сегодня поистине замечательный день! – сказал он и блаженно вздохнул.
– Если честно, то устал я от твоего излишнего внимания. Мама правильно сделала, что подала на развод. С таким человеком, как ты, жить просто невозможно! Как можно ночью спокойно спать, зная, что рядом находится безумный учёный, готовый отправить тебя на эксперименты в свою гнилую лабораторию, чтобы, как он сам говорит, спасти всё человечество от инопланетного зла? – но внезапно в голове всплыли слова дяди: «Тебя лишили родительских прав». – О, и знаешь что самое интересное? – я не дал ему возможности заговорить и продолжил: – Я отчётливо помню, что мама не спорила, с кем мы останемся, когда вы разводились. Но в тот день дело выиграла не она!..
Но в этот момент нам принесли пиццу, от которой шёл лёгкий прозрачный дымок и исходил такой аромат, что пробуждался дикий аппетит, который просто заставил меня замолчать. Сейчас я пожелал насладиться этой безумно вкусной выпечкой, сделанной с душой. Никто в городе не делает пиццы лучше, чем семейство Бьянки.
– Приятного аппетита, – сказала официантка и, улыбнувшись, ушла.
Олив исподтишка смотрела на наш столик. Но, заметив мой взгляд, резко отвернулась, обращаясь к новому посетителю.
Я сослался на рабочий стресс и на присутствие отца. Она его никогда не видела. Может, из-за него так волнуется? Что бы не было причиной, с каждым бывает… Наверное.
Пицца вернула меня в реальность. Несколько минут или секунд я кровожадными глазами смотрел на неё, и было жалко начинать своеобразный пир. Перемирие длилось не долго. Не вытерпев более, я сразу же схватил небольшой кусок и откусил, с наслаждением закатывая глаза и откидываясь на спинку кресла.
– А, горю! Хелп! – я дёрнулся от резкости и чрезмерной громкости крика отца. – Воды, принесите воды! Н2О!