Время четырёх стихий

Гирфанова Аделина

– А может мне неприятно оттого, что что-то находится под моей потной подмышкой?! – грубо ответил, ударив руками по столу. – Я к себе, – бросил напоследок, уходя с кухни с тарелкой

риса в руках.

Когда поднимался наверх, меня всё время доставали совсем бессвязные мысли, и даже не понимал, о чём они. Кое-как дошёл до комнаты и заперся на ключ. Поставив тарелку на стол, плюхнулся на кровать, в которой остались складки от моего силуэта, и посмотрел всё в ту же точку, в которую глядел и раньше, наверное, захотев убедиться, что ничего нового с ней не произошло. Было тихо. Слышно только учащённое сердцебиение.

– Уф, – выдохнул я и встал с кровати.

Я взял тарелку в руки и, отодвинув штору, прыжком сел на подоконник, уткнувшись лбом в холодное стекло. Оно приятно освежало, но не избавляло ни от чего. Сидел и разглядывал мелькающие огни фонарей под покровом тёплой майской ночи. Но они стали расплываться, превратившись в блики и заиграв яркими цветами. Дождь.

– Может,

хоть он потушит тот злополучный огонь… – шёпотом говорил я, но в пустой и тихой комнате это прозвучало громко. – Вот же болван! Кто меня просил мстить Нику?! – запульнул тарелку вглубь комнаты. Послышался дребезг. – Жил бы сейчас себе спокойно, никакая бы совесть меня не грызла. Но нет, мне надо было устроить драку! – спрыгнул на пол и открыл окно, тёплый и тяжёлый влажный воздух мягко окутал лицо. – Да и ещё чуть не спалил его дотла! – опустил голову, пытаясь унять панику. Дурень! Дурень! Дурень!

~

Это была не самая спокойная ночь: я находился в полусне и слышал всё то, что происходило в комнате, в доме или на улице, но мигом забывал эту информацию. Большая часть меня присутствовала в кошмарном и каком-то очень странном сне, события которого улетучивались из памяти. Но в один момент звуки становились всё громче и громче, смешивались с оглушающими сиренами, впивались в кожу, неизвестным образом оставляли порезы на теле…

Конец ознакомительного фрагмента.