Время для жизни 2
Шрифт:
Уже, казалось, и за окном синеть начало, когда Настя, вымотанная, вялая, но какая-то вся светящаяся, довольная, предложила:
— Вань… все равно поспать толком уже не удастся. А помыться — не помешает. Ты титан тогда раскочегарь, чтобы вода горячая была, хорошо? Пошли я тебе покажу, что и где.
Иван затопил титан, закурил, глядя на огонь в печурке. Настя присела рядом, уже немало не смущаясь бесстыже задравшейся все той же рубахи.
— Ты бы, пока вода греется, пошла да вздремнула хоть полчасика…
Она засмеялась, приникнув к его плечу:
— Вот еще! Это ты
Косов приобнял ее, а рука сама, зараза такая, пройдясь по спине женщины, опустилась ниже.
Настя удивленно приподняла бровь:
— Ты никак не уймешься? Откуда только силы берутся? — и засмеялась, сама просунула руку ему между ног.
И сбивающимся шепотом:
— Я вот тебе что скажу, Ванечка… Вот всем ты хорош — красив, песни замечательные пишешь и поешь, умный, сильный…
«Хвалите меня, хвалите! Я сейчас еще и замурчу!».
— Только вот… сразу предупрежу — самым моим приятным на сегодня открытием был вот он… такой он у тебя… ладный. Наглядеться не могу! Прямо вот не могу, из рук бы не выпускала! — женщина вовсю игралась так понравившейся ей частью его тела.
Косов хмыкнул и нагло посмотрел на подругу:
— Только из рук не выпускала бы?
Она засмеялась хрипловато и очень… будоражаще:
— Не только… а ты сейчас про что? — опять удивилась, — А я уже думала… ты и не предложишь даме такого. А мне так хотелось…
— Так чего же не сказала?
— Ну вот еще… самой такое предлагать! Сядь на ванну, чтобы мне удобно было.
Потом она присела перед ним на колени, обхватив предмет обожания обоими руками, подняла голову и посмотрела Косову в глаза:
— Смотреть будешь?
— Буду! — хрипло каркнул Иван.
— Ну и смотри… так даже интереснее! Только… Вань! У меня очень давно ничего подобного не было. Наверное… с молодости. Не суди строго…
Но она была не права. Может практики ей и не доставало, но… желания, нежности — было с избытком! И им обоим — очень понравилось! Очень! Финишировали они вместе…
Глава 16
— Мыкола! — окликнул каптера Косов.
— Ну шо? — ожидаемо отозвался тот. И физиономия соответствующая — легкое недовольство человека, которого отвлекают по пустякам от действительно важных дел. Но отвлекает человек не пустой, никчемный, а — вроде как уважаемый, а потому просто послать на хер не получится!
— Шо, шо… Вот я с вас, хохлов… хуею! То вроде бы такие продуманные людыны, копейку мимо рота не пронесут, а то целковый мимоходом пропускают.
— Га? — проявил интерес Пилипчук.
Ну а как? Речь же о копейках, и даже — о целковых, а потому — несерьезной быть не может. Хотя… Косов этот — известный балабол и хохмач, и разыграть внешне простодырого хохла может. Но — опять же — речь о грошах, а значит — почему бы не уточнить, вдруг имеет смысл…
— Шо? Га? Мыкола! Ты уж давай, завязывай с этой личиной дикого селюка с глухого хутора. Что я, не знаю, что ли, что у тебя башка за пятерых варит? Ты перед
Каптера Иван отловил в коридоре училища. На занятиях Пилипчук появлялся, но — не регулярно, все больше занимаясь делами хозяйственными, будучи активно привлекаемым к общеучилищным бытовым вопросам.
«Видать Мыкола решил «карьер делать» в этом направлении! А что — тоже не кисло, если разобраться. Сейчас зарекомендует себя человеком толковым, получит свои «кубари», можно сказать, «автоматом», да и останется при училище. Вопросов же по материально-техническому обеспечению и здесь — полно! А свой, проверенный, взращённый и вскормленный человек для любого тыловика-начальника — это кадр. И кадр — свой!».
— Ты в конюшне бывал? — уточнил Косов у Николая.
— А то! — предельно информативно отозвался тот.
— А сколько там лошадей содержится — знаешь?
Пилипчук задумался:
— Мабуть осьмнадцать? Чи ни?
— Чи ни, чи ну! — сплюнул Иван раздраженно, — Коль! Хватит уже, а?!
— Да не помню я! Я что их — пересчитывал, что ли? — уже нормально отозвался каптер.
— Девятнадцать! И это важно, Коля, заметь! — поднял палец вверх Косов.
— И что из этого? — Пилипчук не понимал сути вопроса.
— Кормят их там, Коля. И — хорошо кормят. А значит — коняшки эти и серут неплохо, да?
— Ну так — дело понятное. И что?
— Вот я чем пару дней занимался, а? — ткнул пальцем в грудь каптера Косов.
— Чем, чем… Наряды свои отрабатывал! А то не неизвестно? Руководил бригадой «залетчиков», навоз вы возили под гору! — проявил знание обстановки каптер.
— Правильно! Ну так вот… Навоза этого, Коля, коняшки производят — преизрядно! И каждый день, заметь! И его вот так — бездумно и бестолково вывозят и скидывают под гору. Ну разве это — по-хозяйственному, а? Разве так делается у толкового, справного хохла? — продолжил Иван, а сам с неудовольствием заметил про себя, что словечки его некоторые, из будущего, все больше проявляются здесь и сейчас. «Залет», «залетчики» — это понятие вошло в лексикон не только курсантов, но уже и от взводного Иван слышал, и еще — по училищу неоднократно.
— И чего? Куда же его девать-то, навоз этот? — по-прежнему не понимал Пилипчук.
Надо сказать, что, отбарабанив на конюшне пару нарядов, Косов решил, что это действо ему — не нравится! Нет, так-то работа и работа, чего уж там. Но — больно уж грязная и… духовитая! Есть и погрязнее, конечно… Та же кочегарка, например. Уголек долбить ломами, лопатами кидать-швырять, а потом таскать на тачках в кочегарку — тоже, знаете ли, в балетной пачке — не поработаешь! Но там — после наряда, можно и помыться в душевой кочегарки, и постираться. А вот здесь — хрен там! Плещись холодной водичкой в умывальнике роты, на общих основаниях! И Косов решил проделать «финт ушами» — устранить данный вид деятельности из перечня работ залетчиков. Хотя, если его план сработает, навоз вывозить по-прежнему будут, но из вида наказания, эти работы перейдут в вид вознаграждения!