Время для жизни 2
Шрифт:
«Хрен его знает, когда еще выбраться получится!».
С кульками и свертками они наконец-то появились возле машины.
— Ишь ты! Вы как на всё училище товара набрали! — покачал головой шофер, но ничего против не высказал, когда Косов махнул ему рукой и снова быстрым шагом вернулся на рынок.
«Так, так, так… Ага, вот она!».
У тетки лоточницы купил еще пирожков разных… чуть не охапку! Да по бутылке газводы, на всех, кроме водителя.
«Обрыбится Афиногеныч! Ему — водка, парням — газвода!».
По пути парни успели съесть по пирожку и выхлебать газировку. И выглядели явно повесевшими. А после выгрузки
«Вот так вот! Вроде бы загрузились, дорога туда, разгрузились, снова загрузились, только уже чистым бельем, на рынок заехали, вернулись — снова выгрузились… а уже — обед! А какой же военнослужащий не рад обеду?! Не бывает такого солдата!».
— Подвластны мне моря и горы,
И есть что есть, и есть — что пить!
Но крашу, крашу я заборы,
Чтоб тунеядцем не прослыть!
Косов красил очередную спинку кровати, и от скуки блажил во весь голос. Занимающиеся тем же самым рядом парни похохатывали, делились впечатлениями от содержания песен, и от вокальных способностей певца.
— Ты, Косов, еще и певец, ко всему прочему! — усмехнулся расположившийся неподалеку Ильичев.
— Да! Я личность, природой богато наделенная всяческими способностями! — важно кивнул Иван.
А чего бы и не попридуриваться? Со скучной рожей здесь работать? Благо, что уже последние «шконки» докрашивают. И еще большее благо, что старшина дал команду — все не красить! А то бы… на весь батальон кровати красить — так это еще на месяц работы! А так… толи краска кончилась, толи состояние остальных кроватей было признано приемлемым. Косов в такие подробности — не вдавался, не по чину.
«Можем копать! Можем — не копать!».
В воскресенье хозвзводу был объявлен выходной день. Ну как выходной? Пузом кверху не полежишь. Да и нельзя днем лежать на кроватях в спальном помещении — армейская религия не позволяет! Только сидеть на табуретках. Ходить вот еще можно. Можно пойти в Ленинскую комнату и почитать труды классиков марксизма-ленинизма. Да, точно… в данное время термин — тройственный. Туда еще сталинизм добавлен! Но… даже несмотря на то, что все бойцы хозвзвода являются правоверными комсомольцами, желающих, рвущихся приобщится к трудам теоретиков — что-то не видно. Нет! Если надо — то конечно! Но если — не особо надо… то и не надо! Все же здесь все молодые парни, некоторые вообще — только месяц назад школы закончили. И насущное для них состоит — совсем в другом, в разном.
Но это другое — оно спать толком не дает по ночам, подрывает боеспособность их небольшого воинского коллектива. Тем более, когда военнослужащий, вот так, не занят полезным трудом на благо Родины. А посему старшина, свои волевым решением, объявил воскресенье — парко-хозяйственным днем! Ну… да! В кубрике… тьфу ты… опять эти старые привычки вылазят! В спальном помещении — да всем взводом сразу! Они прибрались быстро, даже белье на «шконках» поменяли. Потом так же сообща, сделали приборку в МОП. Что такое МОП? Места общего пользования! Туалет, умывальник, гладильная комната, сушилка. Средний, мать его, проход! Потом… потом — помывка личного состава под холодной водой в умывальной комнате. Так себе удовольствие! Потом — «постирушки» рабочей формы. Сушилка, дрянь такая — не работает. Ну так — отопления же нет, лето же! Но зато можно включить вытяжную вентиляцию. Косов охренел,
Полдня на все ушло, не больше! А чем дальше заниматься? А вот — «хэзэ», как говориться!
Косов покурил, почесал затылок, кивнул свои мыслям и пошел реализовывать свое право на отдых.
— Тащ сержант! Разрешите обратиться, боец Косов!
«Ага… поморщился. Все же сержант не до конца превратился в «армейскую косточку»! А учитывая его габариты — в «военную кость»! То есть, не совсем уставник!».
— Ты это… Косов… Вне строя, и без… других курсантов рядом… давай договоримся. Степан! — и сержант протянул руку.
«О как! А я и не против, совсем не против!».
— Иван! — пожал он руку Ильичеву.
— Ну вот и… познакомились, — усмехнулся сержант, — Чего хотел-то!
— Степ… Ты как насчет… в город выйти?
— В город… в город. А зачем? По бабам, что ли, намылился? — с усмешкой глядел на него Ильичев.
— По бабам… По бабам — это дело, конечно, хорошее! Очень хорошее дело это… когда — по бабам! Нужное дело, я бы сказал! Но! Как ты сам понимаешь… знакомых у меня здесь нет. Пока нет! А вот так вот… «надурничку» надеяться… Не по мне! Зряшное это дело! Сам прикинь… ну — вышли мы с тобой. Ну… прогулялись, и даже! Нашли симпатичных молодых женщин. И что — все сразу так уж и получится? Да?
— Ишь ты какой?! Ну почему сразу… Не сразу! Ну… погуляли раз там… другой. А может на третий уже и раз! Получилось!
— Степа! Ты сам прикинь — где я и где три раза погулять? Мы сейчас в лагерь на две недели; потом — экзамены, потом снова лагерь! И уже месяца на полтора! Да эти дамочки за это время и забудут нас совсем! А потом… после приезда с лагеря — учеба, занятия, наряды. Когда этим заниматься? А женщины — они уход и внимание любят. И когда тут… уход и внимание оказывать? Не… хрень это получается, а не дело!
— Так чего ты хотел-то? Не понимаю я…, - пожал плечами Ильичев.
— Да просто в город выйти! Прогуляться, куда-нибудь зайти поесть… не училищную пищу. Потом — снова продукты надо закупить. Того, что я в прошлый раз покупал — снова на два дня хватило, на третий уже остатки доедали. Да и парни уже говорили — канцтовары нужно купить — тетрадки там, карандаши, ручки. Конверты опять же!
— Ну-у-у… в общем-то — дело нужное! Я не против! Пойдем вдвоем?
— Не… ну а что — всем взводом идти? Так не выпустят… всех-то! Да и разбредутся — тому туда, этому — сюда. Нет… вдвоем пойдем. Только мне «гражданку» надо. У тебя-то вон — форма первого срока. А я как? В этой рабочей идти? Как пленный румын? Надо со старшиной переговорить, чтобы разрешил одежду взять…
— Ладно… тогда мне побриться надо. Давай — через полчаса, к каптерке подходи!
— Есть, товарищ сержант! Слушаюсь, товарищ сержант! Разрешите выполнять, товарищ сержант! — вытянулся Косов и придурковато выпучил глаза.
— Иди уже… шут гороховый! — засмеялся Ильичев.
Они шли с сержантом по улицам Омска и постоянно крутили головами. Ильичев — потому как человек в городе новый, ничего не знает, все в новинку и диковинку. А Косов — потому как… ни хрена не узнавал! Вот вроде видит — дом знакомый, а все равно — что-то не то! Или этажей не хватает, или окна были другими… вроде бы. Или еще что-то…