Время для жизни 2
Шрифт:
— Я их сейчас… в «заначку»! А потом, как в дежурке никого не будет — с парнями «схарчим»! — Камылин был доволен, аки слон!
— А Вы во сколько меняетесь? Или только заступили? — поинтересовался Иван.
— Не… развод в семнадцать нуль-нуль… Так что… Немного отстоять осталось! — продолжал знакомить Косова с училищем Камылин, — А ты, Иван, чем занимался?
— Да чем… Десятилетку закончил. Потом на Северах поработал, там, кстати и деньжат на это все заработал, — «объяснил» наличие всего у него Косов, — потом вот… зиму в Красно-Сибирске перекантовался, у знакомых, и — сюда.
—
— Да вот… весной девятнадцать исполнилось.
— А когда же ты на Северах поработать успел? Чтобы столько денег на все заработать?
«М-да… так вот и запутаться можно, в своих «сказках»!».
— Так я еще… пока в школе учился подрабатывать начал. У тетки, в Тобольске, когда жил. Потом уж… в Самарово, потом — в Обской губе.
— У тетки? А родители что?
— А родители, Петя, у меня померли… На Иртыше под лед провалились, на санях переезжая… Я еще малой был. Детдомовский я, Петруха. Вот так…
— Эвон как! Понятно…
Так, за разговорами, они дошли до выхода во двор училища. Как и следовало ожидать, построение уже закончилось, но и старшина, и сержант были еще здесь — разговаривали, покуривая в курилке, в тени елок.
Камылин доложился. Косов — представился. Испросив разрешения, Петруха удалился.
— Старшина Захаров, Мефодий Лукич! — проявляя вежливость, представился «пила».
— Сержант Ильичев! — коротко буркнул «серж», — временно исполняющий командира хозяйственного взвода.
«Старшина, сразу видно — матерый! «Пила» в петлицах, на груди — «За боевые заслуги» и «ХХ лет РККА». ЗБЗ сейчас еще не девальвировалась, как после Войны, и вполне уважаемая медаль».
Был старшина невысок, но ладный, весь какой-то… строевой. Обильная проседь в темных волосах короткой стрижкой, взгляд с прищуром, оценивающий.
Сержант — почти на голову выше старшего товарища, волосы цвета зрелой пшеницы, широкоплеч. Взгляд нахальный. На груди и впрямь — «За отвагу».
«Сейчас это — круть неимоверная! Для рядового и младшего комсостава. Звезда Героя? Ну да, есть такая. Но она же… Для летчиков всяких, заслуженных и весьма героических. А для пехотного Вани — вот эта медаль заменяет героическую звезду небожителей. Это что же нужно было совершить там, на Хасане?».
Молчание затягивалось. Младшие командиры продолжали изучать внешний вид вновь прибывшего. Косов кашлянул, и старшина повернулся к сержанту:
— Ну что, Степан, принимай бойца в свою команду. Сейчас мы с ним пройдем, я его размещу, экипирую для хозяйственных работ, вещички его приму в каптерку…
— Есть принять бойца в команду, тащ старшина! — не отрывая от Косова взгляда ответил «серж», — После того, как с тобой закончат, боец Косов, найдешь нас во-о-о-н там, на хоздворе. Понятно?
Иван проследил, куда указал рукой сержант, кивнул:
— Так точно, товарищ сержант, понятно!
Следом за старшиной, Иван зашел в здание училища через другой вход. Увидел его удивление, старшина пояснил:
— Здесь отдельный вход в столовую… Это — на первом этаже. Второй и третий этаж — расположения батальонов. Спальные и служебные помещения. За мной, не отставай! С непривычки
Иван обратил внимание, что старшина при ходьбе отчетливо прихрамывает.
«Ну да, Петруха же говорил, что он — после госпиталя. Они с Ильичевым воевали, что ли, вместе? Тогда понятно, отчего они — знакомцы!».
Лестница была и широкая, и высокая. Они поднялись на второй этаж и повернули налево.
«Ох, ни хрена себе — вот это «взлетка»! А еще — здесь все тот же дранный, мать его! паркет! А значит — циклевка, мастика, «машенька»! Вот такой ностальгией я точно не страдал!».
Косов скорчил морду, как от зубной боли. Это же сколько времени он провел, занимаясь в прошлом, в училище, всеми этими «половыми» вопросами! Подавляющему большинству населения этой страны было вовсе невдомек, что значит — привести место построения, или же… по-другому — «средний проход»! «в надлежащий вид»! А вот курсанты разных училищ, в большинстве своем — это знали! И Сергей Елизаров, ака Иван Косов, прекрасно помнил, как они, будучи зелеными «душками», искренне недоумевали — «ну сколько можно мыть этот паркет?». Как оказалось… мыть его можно… и нужно! много раз, чтобы ни малейшей грязи не осталось! А лучше — и пыли тоже! И это — только первый подготовительный этап!
Потом… всей ротой, босиком, чтобы — не дай Бог! от резиновых подошв курсантских ботинок черных полос не осталось! они елозили нарезанными кусками старых пожарных рукавов эту «взлетку». Куски рукава… сантиметров по тридцать длиной, прорезались еще и вдоль одной из сторон. Получались… этакие «тапочки», с двумя дырками — впереди и сзади. Тапки надеваются на ноги и… вперед, как на лыжах! Только вот пространство ты бороздишь в пределах отведенного — примерно квадратный метр!
Высыхая, такой паркет становится ослепительно белого цвета. Это… второй подготовительный этап, ага!
И-и-и! Самый цимес! Циклевка паркета! Когда старшина притаскивает несколько больших кусков стекла… и — шварк! его об паркет.
«Ну что, товарищи курсанты?! Не стесняемся, подходим, наклоняемся, выбираем кусочек стекла по вкусу… или виду… или — запаху… и начинаем — тщательно, аккуратно… не пропуская ни миллиметра паркета! Ни миллиметра, я сказал! Иначе вся рота будет ночевать на этом паркете! Лично буду проверять! Не постесняюсь, извиняюсь за выражение, раком проползти всю «взлетку»! И не дай Бог… увижу хоть одну… самую тонкую полосочку… не циклеванного паркета, мля!
И так… по сантиметру… всей ротой, подвывая и матерясь сквозь зубы!
И раз за разом… ежевечерне, до отбоя… и даже некоторое время после — потому как учебных занятий, нарядов, и прочих военно-морских премудростей — никто не отменял! А времени другого — нету, товарищи курсанты!
Это, конечно, не «Шишнадцать тон-н-н-н!» товарища Луи Армстронга! Но… немногим лучше! И херня все это… самая настоящая «байда», «ботва» и прочая… Что если человека «про себя», сквозь зубы, поминать тихим, ласковым словом — он икать начинает! Вон он — пример! Старший мичман Чубарь, собственной персоной! Его тут сто двадцать молодых языков всячески… а он — и не чешется, хотя помереть уже в корчах должен!