Время для жизни 2
Шрифт:
Парни поддержали его смехом и шутками.
— Хорошо! Хорошо — по три! Но! Хорошенько закусывая, понятно? И потом, после обеда — полчаса перекур и снова — работать! Всем ясно? Варенька! У меня к тебе персональная просьба: ты не могла бы увести Ивана в комнату, и там его закрыть? На ключ! А сама — изволь вернуться в работу. А то — знаю я вас…
Последнюю фразу Калошин пробурчал еле слышно, но все равно удостоился гневного взгляда женщины.
— Ты как насчет в баньку сегодня сходить? Или совсем городской стала? — спросил он к номере, обнимая женщину.
—
— А мы им предложим первыми идти. А потом — я еще дровишек подложу, чтобы жара нагнать. Подсушу баню, жар снова появится. Вот тогда и пойдем…
Калошин, собака сутулая, все же заставил Косова и Варю прогнать все три песни, да не один раз, и не два. Трижды они пели, а Игорь все придирался — то не так, другое не эдак.
Но потом и он утихомирился. После ужина, чуть подождав, Косов выгнал из бани троих любителей пара:
— Все! На хрен с пляжа! Поналили тут воды везде! Это не баня, а черт-те что получится! Все, помылись и освободите помещение!
Парни потянулись на выход, бурча:
— А то вы сюда парится пойдете, ага! И так бы… нормально было.
Иван сунул под нос самому говорливому кулак, заставив заткнуться на полуслове.
— Вам еще одолжение делаешь, а вы выпендриваетесь. Воду не таскали, печь не топили. Пришли на все готовое, еще и недовольны. Все! Не нравится — чемодан-вокзал-Никольск!
Когда они с Варей напарившись, а женщина оказалась еще той любительницей веника и пара, а потом и перепробовав на мягкость и полок, и лавки, лежали, отдыхая на широкой скамье, Иван, поглаживая ее по спинке, спросил:
— А ты и правда в Москву собралась?
Варя полежала, задумавшись, а потом, хмыкнув, ответила:
— Знаешь… была такая мысль раньше. Потом подумала — сколько таких Варек со всей страны туда едут?! Здесь я чего-то добилась, меня уже не только в Красно-Сибирске знают. А там? Все с нуля? Вань! Мне же не восемнадцать лет, чтобы снова перед каждым козлом ноги раздвигать. Здесь я, и в Красноярске, и Омске, и в Томске — Варвара Конева! В Москве же — очередная деревенщина, приехавшая покорять столицу. Это вон — Калошин спит и видит, как бы туда влезть. Там же — и слава, и почет, и деньги другие. А баб-то сколько?!
Иван, приподнявшись, поцеловал ей плечо.
— И я, Ваня, очень тебе благодарна. За все! Очень благодарна! И за песни твои замечательные, которые меня в люди и вывели, и за отношение твое ко мне, за терпение… За то, что такой славный парень! Я же, Ваня, теперь могу и своим помогать. Там — в деревне. А раньше-то, что я могла?
Женщина поднялась и склонившись над ним, горячо поцеловала.
— Ну что, мил-дружок, отдохнул? Сможешь еще разок-другой кошечкой меня поставить? — засмеялась.
Калошин решил поставить их в первой части концерта.
— Отработаете в первой половине. Во второй мы с Варей будем по очереди выходить. И еще, Иван… Как отработаете, ты в форму переоденься. В антракте у дверей Вариной гримерки постоишь. Ну — я тебе уже говорил… В форме ты
Отработали — как отработали! Как показалось Ивану — ни плохо, ни хорошо. Нормально так… Настроение у него было, не сказать, чтобы плохое, а — так себе. Почему-то вспомнилась Настя, и то, что через три дня им выступать в училище. И это как-то… страшило. Немного.
В антракте ничего не произошло. Интересно так, ага! Он, видите ли, ждал, настраивался, даже начинал гореть в предвкушении… Хотел настроение поправить! Ан — нет! Супостаты — не явились! Стоя за кулисами, он слушал исполнение Калошина и Вари.
«Несомненно — уровень красавицы явно вырос! Тут не поспоришь! Прямо вот — ух! Певица, однозначно! А вот Калошин… Игорек — да! Лажает! И не в песнях лажает, тут его мастерство никуда не делось. С медом и патокой у него — перебор! Вот где — хрень! Не знаю, как для дам, а вот мужикам такое слушать… не комильфо! Получается — половину концерта половина зала терпит, корчась в отвращении? Ну — не совсем так, но — приблизительно. Надо сказать ему, только вот — как он воспримет?».
Эти двое появились уже после окончании концерта, когда он успел уже потискать Варю в гримерке, поздравляя с окончанием, и высказывая, как он ей восхищен! И парни-музыканты явно шебуршались у себя, собираясь на выход.
Сначала в конце коридора появилась и пропала какая-то мутная личность. Вроде бы — кто-то из обслуги ДК. Ага! А потом нарисовались эти поклонники. Скорее всего поклонник был один, вот этот крепышок невысокого роста, с уже явно видимым животиком, обтянутым пиджаком. А второй — в качестве поддержки, судя по виду. Этот второй был уже более интересен. Высокий, повыше Косова, широкоплечий, с кудрявой шевелюрой и тяжелым подбородком.
Косов встал перед дверью гримерки, чуть расставив ноги, и с доброжелательной улыбкой следил за их приближением.
— Молодой человек! Мы к Варваре — выразить свое искреннее восхищение ее талантом! — объяснил крепышок, не сбавляя шага.
«Это он думает, что вот так сразу — отпрыгну, услышав его слова? Наивный дядя!».
Почти уперевшись в грудь Косова головой, крепыш поднял голову с недоумением:
— Молодой человек! Вы что, не слышали, что я сказал?
— Товарищи! Певица устала после концерта, отдыхает. Прошу понять правильно — человек два часа отработал на сцене! — все еще доброжелательно улыбаясь, пояснил Иван, — К тому же — артисты уже собираются уезжать, и я полагаю, вы будете им мешать.
— В сторону отошел! — прошипел крепышок, — Вручим цветы, выскажем слова благодарности. Что не понятного?
— Я вам русским языком сказал — вам здесь не рады! По-немецки объяснять, что ли?
— Так, Николай Степанович, я вижу тут мне нужно вмешаться! — с угрозой протянул второй, — Ну-ка… в сторонку отойдите. Курсант, мля… ты чего не понял-то?!
«Мне чего — ждать пока он окончательно отодвинет этого… Степаныча? Данунах!».
Как только крепышок отодвинул свой торс чуть в сторону, Косов, все так же улыбаясь, немного подсел в коленях и резко пробил верзиле в брюхо. Правой.