Время для жизни 2
Шрифт:
«…принимаю присягу и торжественно клянусь…
…до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине…
… защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью…
… всеобщая ненависть и презрение трудящихся!».
Потом был праздничный обед. Деликатесов не подавали, но — борщ был очень неплох! Даже со сметаной и небольшими кусочками мяса в нем! На второе — какая-то смесь… тушеная. И не картошка, и не капуста… а все вместе.
«Вот на азу татарское похоже! Может это оно и есть?».
Но — тоже с мясом. И —
С обедом — не торопили! Но все-таки:
— Рота! Закончить прием пищи! Выходи строиться! Построение на плацу!
«Чего еще придумали отцы-командиры?».
А то, что придумали отцы-командиры было еще одной новеллой для Омского пехотного. Второй курс, кроме наряда и курсантов, заступающих в наряд — увольнение «до нулей»! Первый курс — все тоже самое, но — для пятидесяти процентов личного состава!
«Шок — это по-нашему!». Новая метла — по-новому метет? Ай да Груздев! Ай да с-с-с… суровый, но справедливый командир! Слуга царю, отец курсантам!".
— Командирам рот и взводов — составить списки курсантов, убывающих в увольнение; выписать увольнительные удостоверения!
«Остающимся — спортивный праздник! А чего — тоже неплохо…».
— Так… Ваня! Тебе сегодня — не судьба в город выйти! Выхожу я и Борисов. Вы с Амбарцумяном — остаетесь на взводе! Без обид? — посмотрел на него Ильичев.
— Да без обид, конечно! В следующий раз выйдем, — пожал плечами Косов, — а ты куда? В пельменную, подикась?
«То-то Степа — весь на взводе, весь в предвкушении!».
— Не… не в пельменную. Я тут улучил момент, заскакивал… У нее выходной сегодня, домой меня пригласила.
— Да ты что?! Ай, молодца сержант! Ты смотри там… не осрами!
Ильичев гоготнул жеребцом, пихнул Косова в плечо:
— Нормально все! Узнает, что такое — Особая Дальневосточная! Ты вот что… давай мне сейчас фамилии пятерых своих… кто в увольнение пойдет.
Косов повернулся, посмотрел на стоявших поодаль курсантов отделения:
— А чего там… Пиши — Алешин, Гиршиц, Капинус, Курбатов, и… и… Волчков.
На фамилию Гиршиц Ильичев хмыкнул, но ничего не сказал. Но Капинус — вызвал у него сомнения:
— А чего — Капинус? Чем он отличился? Давай — другого…
— Не, Степа… Пусть будет Капинус. Хочу посмотреть, что дальше получится.
— Ну-у… дело твое. Посмотреть он хочет… Педагог-новатор, мля… Макаренко!
После убытия курсантов в увольнение, оставшихся построили на плацу и довели программу праздника. Ну… все ожидаемо: спортгородок, турник, брусья, прохождения полосы препятствий на время, перетягивание каната.
«Хорошо побегали, позанимались. И выводы можно сделать — поднапрячься придется и плотненько позаниматься дополнительно!».
Далеко, далеко не первый! В гимнастике — ожидаемо лучшим стал Амбарцумян! Но и многие парни были очень даже неплохо подготовлены. А у нескольких курсантов на груди Косов увидел Золотой значок ГТО
«Ни хрена ж себе… звери! Надо будет добить все эти зачеты! Я тоже такие значки хочу!».
А вообще атмосфера в спортгородке была дружелюбная. Выступающих активно подбадривали, болели за своих, или не за своих. Поддерживали проигравших.
Очень понравилось показательные выступления второкурсников — по фехтованию на штыках. Это даже не штыковой бой, это — именно — фехтование! Оба «курка» были — хороши! Но что вытворял с винтовкой капитан Кравцов — это нечто! Шаолинь, мля! Он же потом и против двух курсантов вышел. И ни хрена они не смогли с ним сделать — он как будто вязал их этим дрыном — винтовкой Мосина с резиновым штыком на конце. Пару раз они смогли его задеть. Но именно что — задеть! А вон сами они — валились как снопы снова и снова, под уколами, выпадами, ударами приклада. Все трое были в «защите» — каких-то брезентовых нагрудниках, и масках, похожих на фехтовальные из будущего. Капитан, кроме непосредственно оружия, использовал массу «прихватов» — и подсечки, и толчки плечом, когда переходил в непосредственную близость к противнику, и разнообразные развороты и приставные шаги с уходом как по горизонту, так и по высоте.
«Красавец, что еще скажешь! Надо! Надо с ним «мосты» навести! Хочу так же! Ну… пусть и не также… но — все равно хочу научиться такому танцу!».
После окончания соревнований, успели обмыться в умывальной комнате, привести себя в порядок и пошли на ужин. Ужин был — тоже отличен от обычного. И каша с мясной подливкой, и снова — булочка. А за счет того, что половина курсантов были в увольнении, так оставшимся пришлось употребить порции — и за себя, и за того парня. Чему народ — только обрадовался. Сытость и благодушие — не типичны для курсантов военных учебных заведений! Так, что — пользуйся моментом, «желудок»!
А Ильичева Косов так и не дождался — отбился раньше. Да и не очень-то и хотелось смотреть на его довольную морду. Кобель блудливый, мля… Эх… зависть оно конечно — плохое чувство… но сложно поддается контролю…
Глава 5
С приятелем Косову довелось встретиться следующим утром, в умывальной, где поднятый, как обычно — на двадцать минут раньше подъема, он совершал процедуры. Сержант, зайдя в помещение, от души шлепнул Ивана по голой спине и заржал.
Косов зашипел, все же силенка у Степы была, и оскалился, показав зубы в пенной шапке зубного порошка.
— С дуба рухнул, конь педальный?! Тьфу… тьфу, мля… Вот же… шутничёк!
— Да ладно… не расклеишься! — Ильичев излучал довольство и радость жизни.
Иван прополоскал рот, сплюнул:
— Ты во сколько вчера пришел?
— Вчера? Да я вот только что заявился! — снова захохотал сержант.
— О как? А как так-то? — удивился Косов.
— Ну-у-у… есть некоторые поблажки для отдельных военнослужащих. Ты все? Пошли в туалет, подымим.