Время для жизни 2
Шрифт:
На следующий день, утром, спокойно все обдумав, Косов вышел на редколлегию взвода с предложением:
— Серега! Юра! Я вот что подумал… нельзя такой стих на стенгазету вешать!
— С чего бы это? — опешил Амбарцумян. Гиршиц стоял и молча ждал объяснений, — Ты чего, Иван? Хорошее же стихотворение!
— Тут… вопрос политический. Там же и про Ленина. Правильно ли все… Политические вопросы… это дело — серьезное!
«Нам надо посоветоваться со старшими товарищами!».
В обеденный
— Тащ политрук! Разрешите обратиться?
— Слушаю Вас, товарищи! — Кавтаськин, надо отдать ему должное, не страдал снобизмом и нос перед курсантами — не задирал.
«Как завещал Великий Ленин: будь проще, веди себя скромней — и народ за тобой потянется!».
Говорил ли так Ленин, Косов не знал, но фраза почему-то вертелась в голове.
— Мы с ребятами стенгазету готовим, к годовщине Революции…
— Ну и что — хорошее дело! Правильно! И что? — поправил очки Кавтаськин.
— Стих у нас образовался… Вот. Думаем — а правильный ли стих? Можно ли его в стенгазету, к такой дате размещать…
— Да? — Кавтаськин задумался, — Это Вы — правильно… Разумно. А то — может некрасиво получится, нехорошо! Давайте-ка я посмотрю.
Косов передал ему листок со строками.
— Ага… Ага… Х-м-м… Очень… Да… очень даже. Это же… песня получается, я правильно понял? Только вот — последний куплет… как-то… не очень понятно. А кто автор?
Стоявшие рядом с Иваном Амбарцумян и Гиршиц дружно покосились на него.
«Вот так… «сдали» — как стеклотару!».
— Ты, Косов? Да? — смотрел на него политрук.
— Я, тащ политрук!
— Х-м-м… не знал, что ты стихи пишешь. Интересно…
— Ну так… получилось, тащ политрук! Как-то само на ум пришло…
— Ладно, ты не оправдывайся… Давай так… Я возьму с собой, мы их почитаем в политотделе. Подумаем. А что решим — я тебе скажу! Договорились, да?
— Так точно, договорились, тащ политрук.
«Фух… так-то лучше будет! Если и решат, что все плохо — виноват, дурак, исправлюсь! Хорошо — значит повесим на стенгазету!».
Но расслабился Косов рано. Это стало ясно, когда уже ближе к вечеру, на ежедневной приборке закрепленных помещений, его разыскал рассыльный по училищу, курсант из другой роты.
— Фу-у-ух… ты Косов, да? — переводя дыхание, спросил «курок».
— Ну я… Что нужно? — приборка сегодня как-то подзатянулась, и Иван был недоволен и собой, и своими подчиненными.
— Ты это… в политотдел тебя, срочно!
«Твою ж мать… дебил, что тут еще скажешь! Не высовываться, тянуть лямку… Не высунулся, м-м-мудак!».
— Ясно. Значит — в политотдел! — вздохнул Косов.
— Сказали — срочно! — повторил рассыльный.
— Да слышал я, слышал…, иду уже! — буркнул «рифмоплет»
Косов направился в сторону расположения политотдела.
«Кстати… политотдел и кадровики — сидят в одном коридоре. Это — совпадение, или близость по духу? Бля… какая хуйня в голову лезет, а?».
Обратил внимание, что рассыльный следует за ним чуть сзади и справа.
— А ты что — конвоируешь меня, что ли? — хмыкнул Иван.
— Сказали — доставить! — набычился рассыльный.
Косов — развеселился:
— А если — не пойду, то что?
— Как это — не пойдешь? Ты чего — совсем сдурел? — искренне поразился «курок».
«И-э-э-х-х… дярёвня!».
— Ладно, иду, иду… — Косов решил не продолжать далее «троллинг» парня.
«Все равно — не поймет! Ни что такое «троллинг», ни юмора… Дикие люди! Дети гор!».
— Ты эта… чё натворил-то? — полюбопытствовал рассыльный.
Косов уже на лету поймал так и стремящееся вырваться из тупой головы и не менее дурного языка, признание о работе на разведку Гватемалы и Гондураса.
«Дятел! Ты берега-то совсем не путай! Все же… «шиза косит наши ряды!».
— Дочку Груздева совратил! — ляпнул первое, что на ум пришло Косов, и мысленно застонал — «Ни хера не лучше! Молчал бы уж… Петросян гребанный!».
— Да ну?! — на ходу опешил рассыльный, отчего запнулся и чуть не упал. Пришлось придержать его за руку.
— Да ну, да ну…. Данука какой! Ты не из цыган, болезный? — размышляя, что его может сейчас ждать, бухтел Косов.
— Чего это из цыган? Русский я! — обиделся рассыльный.
— Да не… ты не обижайся. Просто «заданукал»… У цыган припев есть такой — «Ай дану-дану-данай! Ай-дану-данай!». Не слышал?
Рассыльный опасливо покосился на Косова, хмыкнул и протянул:
— Ты как медкомиссию-то прошел? Цыганский совратитель!
«Ага! Съел? Ну и кто кого «троллит»?».
— Да у меня же не постоянно с головой нелады. Только осенью и весной. А так-то я — нормальный вполне. А комиссия же — летом была… Вот! Проскочил.
— М-да…, - протянул «конвоир», — значит и впрямь — придурок!
— Ну дак… а я о чем? У меня и справка есть!
— Ладно… шут гороховый, пришли уже! Давай… вперед. Там тебя вылечат… тут разные врачи есть. И по твоему профилю найдутся!
«Черт! Похоже ошибся в парнишке-то! Не так уж он и прост!».
В кабинете политотдела Косов еще не был. Постучался… вошел.
Если быть точным — это была секция, а не один кабинет. Прямо от входа — большой, почти квадратный кабинет, квадратов эдак на двадцать. В нем — несколько столов… ага, четыре! Четыре стола. Дверь еще в правой стене, и такая же дверь — в левой! То есть там еще по кабинету.