Время дня: ночь
Шрифт:
Саша осторожно огляделся вокруг. Все сосредоточенно смотрели на свои руки, в которых держали чётки. Лишь Санитар был без чёток, хотя его голова была так же склонена, и взгляд направлен мимо края стола, в пол.
— …Да пусть Сам Дух Святой ходатайствует за нас Своими воздыханиями неизреченными… Аминь, — услышал Саша конец молитвы.
И все повторили хором: "Аминь!"
Но это оказалась только вступительная молитва. Дальше у всех в руках задвигались чётки: хором прочли "Верую", затем три раза те самые слова, со страницы Евангелия, что висела у Санитара на стене: "Да
— Тайна первая! — провозгласила она. — "Благовещение". И после небольшой паузы начала о чём-то сбивчиво молиться, повторяясь и оговариваясь, но всё же с трудом продвигаясь к какому-то логическому концу, никак не связанным ни с Богородицей, ни с явлением Ей Ангела. Вместо "Аминь" Таня начала читать "Отче наш", и сразу же все подхватили и стали молиться хором, внеся этим какое-то странное оживление. А затем все начали повторять одно и то же: "Господи, Иисусе Христе, помилуй нас", и усиленно прощупывать шарики на чётках, пока по неизвестной Саше последовательности не добрались до "Тайны второй", называвшейся "Посещением", которая по очереди досталась Вове.
Вова молчал минуты две, потом тяжело вздохнул и помолчал ещё с пол минуты. И видимо, так и не сумев найти нужных слов, перешёл к "Отче наш". И все послушно подхватили молитву, заглушив Вову, который, будто бы отступил в тень и вовсе пропал из мысленного поля зрения.
После "Отче наш" и десятикратно повторенной молитвы "Господи, Иисусе Христе, помилуй нас", все неожиданно замолчали. Саша долго не понимал причины возникшей паузы, пока, вдруг, Санитар, не произнёс:
— Тайна третья: "Рождество".
– и затем тихо добавил:
— Брат Александр…
Саша подался всем телом вперёд, вдруг осознав, что молитвы читаются по кругу, и, оказывается, наступила его очередь — вот почему возникло некоторое недоумение: все полагались на самотёк, и только Санитар, зная, что случится, решил как бы "проверить" неофита на сообразительность.
Сначала у юноши всё в голове смешалось, оттого, что он должен был молиться вслух. Он попробовал сосредоточиться, поменял позу, сел поудобнее и вдруг, сам не зная как, начал:
— Подобно тому, как Ты, Христос, пришёл в этот мир беспомощным Младенцем и должен был пострадать за нас, людей, так и мы — ещё более беспомощны в этом жестоком мире без Твоей поддержки… Ты твёрдо веровал в Пославшего Тебя Отца, и эта вера дала Тебе мужество пройти через все грядущие страдания… Мы веруем в Тебя… Помоги же возродиться заново духовно, как Ты говорил Никодиму; и не терять присутствия Святого Духа в наших душах. Аминь.
Опять наступила тишина. Саша окончил молитву, довольный тем, что всё у него вышло гладко — видимо он, сам не заметно для себя поднапропитался радио-проповедями. Не зная, что делать дальше, он взглянул на Санитара. И тогда тот начал читать "Отче наш", и все следом поддержали его хором. Поглощённый впечатлением от преодоления какого-то своего внутреннего барьера, Саша не запомнил, о чём молилась затем Оля, и как закончился весь "молитвенный круг". Он пришёл в себя, когда Вова неожиданно зажёг верхний свет, а Санитар задул свечу.
Некоторое время все
Наконец собравшиеся стали понемногу приходить в себя. Санитар, кашлянул и, поднявшись из-за стола, сказал:
— Сейчас мы будем пить чай!
Всё оставшееся время, проведённое за спонтанным разговором на различные темы, Саша, тем не менее, продолжал пребывать в каком-то странном внутреннем оцепенении, хотя и живо участвовал в разговоре: спрашивал и сам вставлял реплики, пробуя показать, что тоже осведомлён во многом, касающемся религии.
Покидали собрание так же по очереди. Первыми ушли Татьяна с Ириной, затем — Оля, и спустя минут пять — Саша с Вовой. Однако, на автобусной остановке они все встретились, молча ехали, рассредоточившись по разным местам салона и только изредка обмениваясь понимающими взглядами, как бы внутренне оправдывая свою неловкость необходимостью в конспирации. Они друг за другом вошли в метро, доехали до станции "Площадь Ногина". Перекинувшись напоследок многозначительными взглядами и подняв кверху указательный палец, расстались.
Оля с Татьяной поехали в сторону Текстильщиков, Ира с Сашей и Вовой — по Калужской ветке. Продолжая неловкое молчание, Саша почувствовал, что ему немного жаль, что не Оля, а Ира, оказалась его попутчицей. Он поймал себя на этой мысли и тут же спросил себя, мог бы он полюбить Олю? Но вопрос показался ему глупым в сравнении с тем, что итак уже многое открывается перед ним. Теперь ему предстояло ждать целую неделю до следующей встречи с Санитаром, но он уже сейчас сгорал от нетерпения, зная заранее, как тяжело будет это ожидание.
Оказавшись дома уже в первом часу ночи, счастливый, он поспешно юркнул под одеяло…
Ему стали вспоминаться отдельные фразы Санитара, сказанные с его неподдельным акцентом…
"К сожалению, я должен выключить чайник… Мы будем пить чай, когда придут остальные братья и сёстры… И если ты не будешь возражать, то… да будут все едино… Поэтому… я… сплю на этом… И ещё одна сестра… И когда всё будет ясно… мы… как бы… начнём… Но по другим дням… А пока… есть немного времени и для брата Александра… А в следующий понедельник… мы положим его в нашу экуменическую библиотечку… Если Татьяна не возражает… И это — единственная альтернатива перед лицом пропасти и существования дьявола… Чтобы мы успели поговорить наедине… Пока не пришла Оля…
Саша уже погружался в сон… Какие-то странные лица мелькали перед ним, но среди них не было одного. И лишь совсем уже засыпая, он увидел её.
"У вас тут как тепло-о! — сказала она и взглянула на Сашу.
И последний звук этой фразы, пропетый со старо-украинским акутовым ударением, уже перешёл в сновидение, сразу увлёкшее его в реальность, так похожую на сказку, неведомую и привлекательную, ради которой готов на любые жертвы — лишь бы соприкасаться с нею… и даже быть обманутым сознательно…