Время драконов

Тумас Катерина

Яси горестно вздохнула:

— Нет. Он растворился в купальне, когда Мила вышла наружу. Она сделала воду светящейся, и этот свет сперва вылечил Тис, а потом остатки впитались в Утариона… В общем, нет больше Шара: весь истратился, даже скорлупок не осталось.

— И ведь не врёшь, а могла бы!

— Откуда тебе известно, кто врёт, а кто говорит правду? — спросил Утарион. — Никогда не слыхал, что гноллы обладают такой способностью.

— Её и нет. Мне мать-ящерица вернуться мешала, забавно ей, видите ли, показалось увидеть, как

гноллы найдут меня мокрой, нагой и лысой. Я же всё видела и слышала, что творилось там, в моих покоях. А хвостатая ваша поняла, что умереть снова для своих — хуже обычной смерти, вот и не давала мне очнуться. Лучше б в купальне меня утопила… Может, оно было б к лучшему: ну какая из меня мать?!

— Другой у меня и не было никогда… — тихо пробормотала Яси.

Старая гнолла повернулась к девочке, но прежде, чем она успела что-то ответить, со своего места вскочила Тис и воскликнула:

— Именно так, как ты, Ститиба, и поступают настоящие матери! Жертвуя собой! Как ты! Как мать Рша! Как моя мама! Я вот не знала раньше, а теперь… А теперь всё по-другому вижу, понимаю, чувствую!

Тис всхлипнула разок, другой — и вдруг разрыдалась, опустившись на колени рядом с Яси и гноллой.

Кайрин толкнул плечом Утариона:

— Что-то не то…

— Впервые видишь, как дроу плачут? — спросил с насмешкой Утарион, но тут же добавил, нахмурившись: — Я тоже. Что с ней?

— Я и сам пока не понял. Её рука светится, а контур словно двоится. Иллюзия? Я чувствую всплеск магии, но не вижу его источника. Ох! — Кайрин поднялся, сжав плечо друга: — Смотри!

Утарион вскочил с места и замер в оцепенении. Яси тоже почувствовала нарастающие колебания магической силы и отползла от Тис в сторону, не забывая следить за происходящим во все глаза.

На стене за лежбищем из шкур пламя очага очертило темные силуэты дроу и гноллы, а поверх плотной тенью раскрыл крылья изящный дракон. Шея его выгнулась и кончик морды коснулся головы старой гноллы одновременно с тем, как Тис взяла её лысую лапу в свою ладонь. Пространство пошло рябью, тени закрутились, будто в водовороте. Рядом с Тис и Ститибой возникла Мила в обличии человека. Такая же воздушная, как в первое своё появление, она казалась почти прозрачной. А в следующий миг яркая вспышка света скрыла от наблюдателей всех троих.

Кайрин был уверен, что справится с волнами остаточной магии, но когда те настигли его, едва устоял на ногах. Однако предаваться слабости не было времени. От собственных неприятных ощущений мага отвлёк едва слышный стон: Утарион позеленел, согнулся и начал судорожно ловить губами воздух. Пряди волос прилипли к покрытому испариной лицу эльфа, в глазах его стояли слёзы. Кайрин коснулся спины Утариона, стремясь облегчить тому страдания.

— Что ты чувствуешь?

Утарион с трудом ответил:

— Магия… слишком много…

— Не просто магия, мой друг. Милосердие, — пояснил Кайрин, смахнув слёзы с ресниц. — Редкая сила для нашего

мира. Не пытайся сдерживаться, просто пропусти её сквозь себя. До нас доходят лишь отголоски, основной поток идёт через Тис.

— Как она это терпит… — прошептал Утарион и закрыл глаза. Яси подползла к нему на четвереньках, обняла за колени. По щекам девчонки щедро текли слёзы.

— Принять боль… Матушка Рша говорила, — Яси всхлипнула, — нужно принять боль.

— Да, приятие — ключ к милосердию, — кивнул Кайрин. — Это может быть сложно, но Тис смогла, значит, мы тоже справимся.

Всё прекратилось так же внезапно, как началось. Огонь погас, а алые угли очага не давали достаточно света, чтобы что-либо рассмотреть вокруг. Кайрин попробовал оживить пламя магией, но с беспокойством понял, что слишком ослаб даже для таких простых чар.

Яси на ощупь нашла кучу веток, подбросила их в очаг.

— Тис? — позвал Кайрин.

Дроу не откликнулась, и Утарион, держась за стену, побрёл к лежбищу гноллы.

— Посмотрю, что у них…

— Всё в порядке, — голос Тис был очень тих, но спокоен. Дроу сидела, повернувшись к очагу. Гордо вскинув подбородок, она добавила: — Предлагаю забыть то, что тут… кхм… произошло.

Утарион бледно улыбнулся:

— Принцесса, и впрямь, в порядке: броня из колючек на месте.

— Где колючки? — насторожилась Яси. — Какие колючки?

— Не обращай внимания, вечно Утарион шутит невпопад, — тяжело вздохнула Тис и добавила: — Извини меня, Яси, но тут такое дело… Понимаешь, я была не совсем я. Точнее… Хм-м… Я не знаю, как объяснить то, что сделала, и тем более — почему. Но вот так случилось. Почти само.

— Вот поэтому женщинам не стоит лезть в большую магию, — проворчал себе под нос Утарион. — Если в чувствах у мага разброд, от любых его чар разит Хаосом. А потом начинается: это не я, оно само…

Яси сердито дёрнула его за штанину:

— Не нуди, дай послушать! Тис, так что случилось почти само?

— Кажется, она вылечила меня, — из-за спины Тис показалась Ститиба, только она уже не выглядела ни старой, ни лысой. Если раньше её тело покрывала сморщенная, голая кожа, то теперь все проплешины скрыла густая, лоснящаяся рыжая шерсть. Гнолла была всё ещё худовата, но определённо здорова и полна сил.

— Это же прекрасно! Я так рада! — воскликнула Яси и обняла сидящую Тис.

— Но теперь тебе не быть Ондимбой, понимаешь?

— Удачная охота, бегство пленников, разрушение ценного артефакта, драчка с магом, пара дворцовых переворотов, между ними пир. Обычный гноллий день, — буркнул Утарион. — Как, оказывается, скучно живём мы, светлые эльфы…

— Зато мне не придётся есть ни Ститибу, ни вас! — хихикнула Яси, но тут же с явным сожалением провела пальцем по плечу дроу: — Дракон на твоей руке совсем потускнел. Мне его ещё видно, а кто не умеет смотреть глазами силы, тот, верно, ничего и не заметит. Было очень красиво!