Время гарпий
Шрифт:
— Что мне еще остается делать? Я выжимаю из абсолютно безнадежной операции все, что могу!
— Ты передачу записала? Я ее записала! И думаю, ее многие записали, завтра сама прокрутишь на Ютубе, — постаралась сдержаться Аэлло. — Что ты «смогла выжать»? Этот девичий лепет про высоких покровителей он обошел с легкость, а дальше, почуяв недоброе, воззвал к Каллиопе! Он перекрикивает ведущую, повысив голос: «А не надо путать огурцы с кефиром!», а та прямо осведомляется, какие это «огурцы» он имеет в виду? Не про кефир спрашивает, а тут же говорит: «А можно поподробнее рассказать про «огурцы», которые вы постоянно упоминаете?» А потом удивляется, почему он не подал в суд, когда худруком
Трубка опять взорвалась диким визгом, поэтому Алла Давыдовна опять отнесла ее от своего уха, и на ее прекрасное лицо легла тень мрачной озабоченности.
— Хорошо-хорошо, не кричи так, — оборвала она Никифорову. — Значит, надо все переносить ровно на неделю, раньше мы подключиться не сможем, Миша поехал дань по области собирать, пока все после праздников тепленькие. Но здесь нужен шок! Нужно выдумать что-то из ряда вон… Одними тяжкими телесными не обойтись… Что говорит Аэлоппа про этого хмыря, которого тесть Мылина в качестве исполнителя подготовил?
— Ну, она говорит, что он такой нервный, дерганый, — неохотно ответила Окипета сорванным голосом. — Сама у нее спроси, она же все передает, можешь всю панораму увидеть.
Да, это не впечатляет, но кого они еще смогут найти на такое дело? Там уже детали самого нападения на Мылина уточняются… Скажи, а ты сама не можешь найти подходящего надежного человека?
— Даже не думай! — возмутилась Аэлло. — У меня все подходящие и надежные на счету! Моя задача не посадить кого-то из них на семь лет, дожидаясь, когда они за решеткой лишнее болтать начнут, а никого не подставить! Чтобы создать нормальную рабочую обстановку в… нашем преступном сообществе, как это принято нынче называть. Или уж, на худой конец, зачистить так, чтоб только чистое место осталось. Что останется от нашего бизнеса, если мы с Мишей начнем своих надежных парней на семь лет сажать? Да и цель-то, я понимаю, была совсем иная! Укокошить Мельпомену и посадить профсоюзного говоруна на семь-восемь лет!
А также припугнуть Мылина, чтобы он сидел возле жены и не рыпался!
— У них там, видно, с его женой серьезные проблемы, так просто их ведь не решить, — заметила Аэлло. — Давай еще раз просмотрим версию, учитывая, что наш потерпевший не желает участвовать в причинении ему тяжких телесных повреждений. И не скрывает своего нежелания, того и гляди, выскажет свое недовольство в средствах массовой информации. Типа: «А я не желаю, чтобы мой тесть организовывал на меня покушение при поддержке администрации театра для того, чтобы расправиться с неугодными членами балетной труппы!» Вот будет сенсация!
— Он такого не заявит, — не слишком уверенно ответила Окипета.
— А ты понимаешь, что мы все можем оказаться на крючке у этого Мылина? — осведомилась Аэлло. — Вы по-прежнему придерживаетесь плана о сломанной челюсти?
— Нет, мы изменили первоначальный план, — ответила Окипета. — Сейчас это будет химический ожог лица. Я же понимаю, что сломанная челюсть не будет выглядеть шоком.
— В любом решении есть свои плюсы и минусы, — заметила Аэлло. — Сломанная челюсть на некоторое время дала бы возможность залепить Мылину рот гипсом. Пусть бы сосал через трубочку! Ему было бы полезно для комплекции. Я откровенно боюсь его заявлений, а их не избежать. А с химическим ожогом надо будет действовать очень быстро, на все последующее остается не более двух недель. Стоит только затянуть, как все может вылезти наружу.
—
— Хорошо, какие бонусы были у моего подзащитного идти на такой риск? Ведь этот Загоруйко, прости, производит двойственное впечатление, — заметила Аэлло, внимательно рассматривая переданную Аэлоппой панораму, где Загоруйко трясущимися руками сливал из аккумулятора мутную жидкость в пластиковую фляжку. — Слушай, я могу ошибаться, конечно, но ты на руки его посмотри! Ты видела руки у моего Миши? У него же все костяшки разбиты, хотя он всегда при тяжких телесных пользовался свинчатками и кистенем. Мне почему-то кажется, что это вообще какой-то бывший мент!
— Не знаю, — в отчаянии призналась Окипета. — Сама бы уже сто раз это сделала, но ты же понимаешь, что к месту преступления должен быть доставлен Игнатенко и обязательно должен быть «третий лишний», кто подтвердит, что Загоруйко и Игнатенко давно сговаривались расправиться с Мылиным.
— А откуда он деньги на преступление мог взять? — поинтересовалась Аэлло, вглядываясь во вращавшуюся перед глазами голограмму с портретом Игнатенко.
— По задумке тестя Мылина, Игнатенко с этой целью должен был как бы грабануть профсоюзную кассу! Конечно, он намеревался сам ее грабануть, чтобы касса не досталась его зятю на новую женитьбу на балерунье Каролине, — с отчаянием в голосе прошептала Окипета. — Его зять Мылин должен был еще перед Новым годом оставить в покое профсоюз, уйти с должности его лидера. А он этого не сделал! И наотрез отказался!
— А там что, много в кассе накопилось? — с растущим интересом спросила Аэлло.
— Они на водопровод и дорогу собирали, — ответила Окипета. — Члены кооператива с двух гастролей деньги вложили. И хотя мы эту кассу еще раньше почистили с кооперативом Гордея в Молитвенном Углу, там у них миллионов тридцать должно быть.
— Ничего себе! — присвистнула Аэлло. — У них конфликт должен был вращаться вокруг Талии, чтобы и ее кончить в одночасье, а сейчас разгорается конфликт-то по поводу того, что Мылин решил сам кассу грабануть! И как теперь объяснить заказ со стороны Мельпомены? Николай денег Игнатенко не даст, он никому даже в долг не дает, насколько я знаю. Он просто может подарить небольшую сумму. У Игнатенко теперь ни копейки, раз он кассой профсоюза не распоряжается… И зачем мы господину Мылину со своими заморочками и тяжкими телесными повреждениями, если он сейчас прекрасно отдыхает с Каролиной на деньги из профсоюзной кассы?
— Игнатенко не заплатили по президентскому гранту, ни копейки не дали из Попечительского фонда, он получил голую зарплату, которая вся на алименты ушла, — затараторила сквозь слезы Окипета. — Талия тоже получила один голый оклад, Мылин ее спектакли по привычке своим приглашенным солистам записал, даже за «Щелкунчик» не заплатил, который Талия с Мельпоменой 31 декабря танцевали. Поэтому Игнатенко на Новый год у одного танцовщика кордебалета занял 30 тысяч рублей…
— Но это же несерьезно! — воскликнула Аэлло.