Время героев ч. 2(СИ завершена)

Афанасьев Александр

Араб понял, что что-то не то. Пистолет… какой-то странный, да и если бы тот, кто держал его в руках хотел бы выстрелить — уже выстрелил бы. Да пистолет, как то низко он был…

Ребенок! Бача!

На них смотрел пацан. Обычный оборванный бачонок лет восьми-десяти. Луч фонаря пригвоздил его к стене.

— Дост! Дост! Руси-афганистан дост! [86]

Пацан опустил пистолет — и только сейчас Араб понял, что пистолет игрушечный

— Шома дари баладид, бача? [87] — спросил Араб, чувствуя, как внутри чуть разжимается пружина

86

Дружба. Дружба Русско-афганская дружба!

87

Говоришь

на дари, мальчик? Ответ — да. Разговор ведется на дари, не на пушту, потому что это запад, а не восток Афганистана, здесь распространен дари, равно как и на севере Афганистана. Кроме того — спецназовцы пришли из Персии, дари они знают, потому что дари — то же самое, что и фарси, персидский язык, который они учат в общении с местным населением. В Персии в крупных городах по-русски говорили все — а вот в провинции — далеко не все.

— Бали — ответил пацан

Где-то гремели разрывы, у них было особое задание — и он, офицер русского спецназа, стоял перед восьми-десятилетним пацаном…

— Ас руси ам. Ном шома чист, бача [88] ?

— Есм е-ман Аслан [89] — ответил пацан

Араб достал шоколадный батончик «Шахерезада», который в Персии продавали на каждом шагу, и бросил его пацану. Батончик был шоколадный, с орехами — а и с тем и с другим в Афганистане было худо…

88

Я — русский. Как тебя зовут, мальчик?

89

Меня зовут Аслан.

— Бисер хуба аст, Аслан. Руси-афганистан дост! [90]

— Дост, руси асфар [91] — подтвердил пацан, смотря на русских блестящими, черными глазами.

— Бадар коджа аст, Аслан [92] ? Аст коджа брадар?

Пацан неопределенно махнул рукой. Возможно, с автоматом в руках где-то неподалеку.

— Четур аст бери? [93] — Араб показал, куда именно они хотят пройти

90

Очень хорошо Аслан. Россия и Афганистан друзья.

91

Дружба, русский офицер.

92

Где твой отец, Аслан? Где твой брат? Обратите внимание, что Араб спрашивает только о мужчинах семьи, спросить что-либо о женщинах — значит, заиметь врага.

93

Как нам пройти?

Вместо ответа пацан повернулся, пошел по коридору. Русские осторожно последовали за ним.

— Всем внимание… — тихо, почти шепотом процедил в микрофон Араб. Можно было и не предупреждать — все помнили, как недавно пацан, лет восьми, выскочил с пистолетом и застрелил двоих русских солдат. По-видимому — на «подвиг» его отправил отец или старший брат.

Пацан привел их к двери, открыл ее. За дверью стояла пыль… много пыли. Пахло горелым.

Кажется, пришли…

— Ташаккор, рафик Аслан. Хейли мамнуун. [94]

94

Спасибо, товарищ (в смысле единомышленник, коммунизма в этом мире не было) Аслан. Большое спасибо.

Тяжелый штурмовик уже отработал по целям перед ними — пыль, дым, осколки саманного кирпича и бетона под ногами. Дышать совсем невозможно…

— Гром один, здесь Мосин — один, вопрос ты нас наблюдаешь?

— Положительно, Мосин один вы прошли.

— Принято. Вопрос — противник на пути движения подавлен?

— Противника не наблюдаем. Нам удалось подавить пулемет противника, но визуально подтверждения нет.

— Вас понял.

Пулемет был подавлен, они увидели это, как только стало возможным что-то видеть в пыли и в дыму. Двухэтажное здание — редкость в Афганистане, даже богатые дома обычно одноэтажные — было пробито бронебойными снарядами Громовержца от крыши до подвала, офицер управления огнем сначала

вскрыл крышу пятидесятисемимиллиметровыми, а потом дал залп из мотор-пушки. В здании что-то горело.

— Гром — один, здесь Мосин один, подтверждаем подавление огневой точки.

— Мосин один, принял, хорошие новости…

Лис, шедший последним, не шел, а пятился — пацан, которого они поблагодарили, мог следом бросить гранату. Такие случаи тоже бывали.

Они вышли на улицу — и как раз в этот момент узкую улочку пронзил дальний свет фар. Два пикапа, набитых боевиками, выскочив из переулка в паре сотен метров от них.

Четыре ствола ударили по пикапам разом — и в этот же момент заработала мотор-пушка на самолете. Пули разбили стекло головного пикапа — и остальное доделала мотор-пушка, две машины буквально исчезли в сплошной стене разрывов.

С окон ударили автоматные очереди, наугад, потому что видно до сих пор было плохо.

— Продвигаемся! Первые слева, вторые справа!

Спецназовцы двинулись вперед — это была тактика «вытеснения», измененная как раз для такой ситуации, попадания группы под обстрел из окон на улице. Групповая работа в таких ситуациях отрабатывалась в спецназе обязательно, у каждого был свой сектор обстрела. Они двигались по улице, не перебежками — а выстроившись в некое подобие пехотного каре. У каждого был сектор обстрела, не больше тридцати градусов, который он держал под прицелом и простреливал его на каждое движение. Что-то вроде действий ковбоев, только коллективно и с очень узким сектором обстрела, позволяющим реагировать на появляющиеся цели мгновенно и опережать боевиков. Новая тактика отрабатывалась в самых разных условиях, в условных поединках с использованием пейнтбольных автоматов, потом ЛИС, лазерных имитаторов стрельбы — и везде она показала преимущество, иногда небольшое, иногда значительное — но преимущество перед классическим «один лежит — один бежит».

Прорвались. Разбитые всмятку остовы машины были на расстоянии вытянутой руки, гарью пахло так, что не спасал и платок. Постреливали — но постреливали неизвестно куда, они даже не слышали свиста пуль.

— Гром — один, мы входим в адрес, подтвердите.

— Мосин один, подтверждаю, вы у цели.

Лис выдвинулся вперед, в руке у него был цилиндр светошоковой. Цилиндр полетел в разбитое окно.

— Бойся!

Вспышка — иссиня белая, режущая глаза даже через веки, суматошное стакатто автоматов, три или четыре враз. Следом дна за другой летят две гранаты, гремит взрыв, за ним — еще один взрыв.

— Пошел!

Теперь первыми идут Лис и Зверь, Зверь, подскочив к оконному проему, дает пулеметную очередь, Лис, держа автомат наизготовку, протискивается в оконный проем с давно выбитым окном — здесь хорошо, оконные проемы очень низко от земли, строят почти без фундамента. Второй парой идут Араб и Бес, теперь светошумовая летит уже в коридор, и следом за ней — шквал пулеметного огня, Прорвавшийся в коридор Зверь бьет короткими, но непрерывно, создавая шквал огня. Кто-то, рискнувший высунуть в коридор автомат на вытянутых руках, чтобы выстрелить из за угла, с криком отшатывается — автомат пулями вырывает из рук. Следом — за тот же угол летит РГД. Пули обезумевшими светлячками летают по коридору, спецназовцы получают трассирующие пули без ограничений, по требованию и снаряжают магазины не как пехота — один трассер на пять обычных, а по принципу — один простой, один бронебойный, один трассер. Так оружие греется при стрельбе сильнее, но это если лупить длинными очередями, и если у тебя оружие не специального заказа. Оружие спецзаказа делают на особой линии, на ствол идет сталь той же марки, которая идет на стволы автоматических пушек. Вот почему спецы берегут свое оружие, и вот почему спецы могут отстрелять десять стандартных магазинов непрерывным огнем и автомат не начинает «плеваться». Стрельба трассерами, тем более в тесных помещениях психологически подавляет противника, тем более что спецназ хорошо умеет работать с рикошетом, рикошетирующие светляки пуль еще сильнее бьют по нервам.

Террористы не успевают занять оборону у лестницы — и наверх забрасывают РГН, которая взрывается моментально, от удара о твердую поверхность. РГН — мало того, что большой дефицит — ее лучше не носить, находясь в Афганистане — сразу понятно, откуда гости. Граната летит вверх — и крик Аллах Акбар! сменяется криками боли.

Воистину Акбар…

Снова «смена лидера» — Бес и Араб вырываются вперед, Араб стреляет одиночными, на рикошет, пока Бес поднимается по лестнице — если бы кто-то увидел такую стрельбу во время тренировок, поседел бы, но жизнь — это не тренировки. Наверху — двое, один из моджахедов ранен, в разорванном горле клокочет кровь, он уже на пути к Аллаху — но руки упорно пытаются вырвать чеку из гранаты, чтобы забрать с собой и неверных. Короткая пулеметная очередь — и бандит затихает, еще она бьет уже мертвое тело.