Время героев

Рой Олег

Димка помолчал и добавил:

– А сын твой, бача, разве не легенда? Вот уж кто легенда – Сашка-Зодчий… батальонная разведка, мы без дел скучаем редко. Так что, – он хохотнул, – если есть на свете край легенд, то ты как раз в него попал.

«Легенду Бахмута» Александр чуть не проспал, задремав, все-таки он уже был немолод и такая усталость для него уже не была привычной. Тем не менее у въезда в Бахмут его словно ткнул в бок тот самый ангел, который будил апостола Петра. Вскинувшись, Александр не сразу понял, где находится. Впоследствии

он решил, что проснулся потому, что Димка притормозил, а тот притормозил, в свою очередь, потому, что увидел…

Невысокий, худенький, одетый в камуфляж, по виду не новый и явно подогнанный из взрослого на детскую фигурку, с большим танкистским шлемом на голове, которая держалась на тоненькой бледной шее. Лицо Александр разглядел довольно хорошо, несмотря на опускающиеся сумерки и расстояние. В том храме, который его жена Юля посещала и где была накануне смерти, на потолке была необычная икона Святой Троицы – на ней Сын Божий, младенец, сидел на руках у Бога-Отца. Икона эта, как сказала Юлия, называлась «Отечество» – не в смысле «Родина», а как материнство, только со стороны отца.

К этому образу сам Александр часто приходил, когда остался вдовцом. Во-первых, потому, что продолжал носить, а потом и водить в храм Сашку-младшего, а во-вторых…

Он говорил с Ним, со Старцем, держащим на руках божественного младенца. Потому что верил – именно Он может его понять. Тот, кто однажды увидел своего Сына на Кресте. Александр ни разу не жаловался, но просил помочь – не в материальном смысле, с этим у него было благополучно, – он просил помочь пережить потерю Юлии, страшную тоску по ней.

Спустя много лет, закрывая глаза, Александр вновь и вновь видел перед собой эту икону, а сейчас мальчик, отдающий честь проезжающим мимо машинам, так живо напомнил ему лик Христа, сидящего на коленях Отца, что в душе Александра что-то задрожало, как дрожит в горле перед слезами.

Глава 6

Сашка-Танкист

«Мотолыга», спасшая их от обстрела, замедлилась, а затем и вовсе остановилась у импровизированного блокпоста Сашки. Из кормового люка выбрался бравый лейтенант, в руках у него была сумка – обычная зеленая сумка из «Ашана». Димка тоже притормозил.

– Здорово, Сашка, – услышал Александр голос лейтенанта.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант, – ответил мальчонка голосом абсолютно детским, хотя и не таким звонким, как у детворы из России. Была в этом голосе какая-то нотка, от которой мороз по коже пробирал.

– Я вот к тебе с гостинцами, брат! – Лейтенант протянул пареньку сумку.

– Спасибо, товарищ лейтенант! – ответил Сашка. – От меня и от всего нашего кагала.

– Сколько их там у тебя? – спросил лейтенант, закуривая.

– Да хто ж их считал? – пожал плечами Сашка. – Багацько. Может, сто, может, и двести. Может, и больше – я все равно столько не сосчитаю. Хлопчакив

да дивчат только тридцать пять… – паренек посмурнел, – тридцать четыре, Гриша Павлишин помер.

– От чего? – удивился лейтенант.

– По воду сходил. – В голосе Сашки послышалась совсем не детская злость. – Только под утро нашли, вже холодного. Чи снайпер, чи просто пулю якось схлопотал.

– Снайпер? – Александр удивленно посмотрел на Димку, который тоже прислушивался к разговору, шаря в бардачке правой рукой.

– Ага, снайпер, – кивнул тот.

– По ребенку? – уточнил Александр.

– А им, падлюкам, все равно по кому, – зло ответил Димка. – Солдата сложнее снять, чем мирняк, вот они и охотятся, – и Димка выдал на-гора еще одну емкую, но совершенно непечатную характеристику украинских «воякив».

– Так вы бы перебирались сюда, поближе, – посоветовал лейтенант. – Сидите аж возле рынка, оттуда ж до Перекрестка доплюнуть можно. А в заречье и прилеты реже, и ДРГ уже почти не заходят.

– Не скажи, дядьку, – возразил ему Сашка. – За реку можно только по верху пройти или совсем глубоко. А в глубоких тоннелях даже мени боязко. До того ж, у многих родные в убежище – на кого их бросать? Та ничего, у рынка убежище крепкое, и дядько Мышко, безногий, – хороший комендант…

Обменявшись с пареньком еще парой фраз, лейтенант поспешил к «мотолыге». Димка спешно выскочил из кабины и подбежал к Сашке, который как раз поднимал тяжеловатую для него сумку. Лицо Сашки засияло улыбкой:

– Дядя Димка! Давно не бачились!

– Так я туда-сюда ментеляюсь, не с конвоями, сам по себе, – виновато сказал Димка. – От и не пересекались. Прости, брат, я без продуктов, зато смотри, что я тебе привез! – И он протянул парню что-то, умещавшееся на ладони. Парень аж подпрыгнул от радости:

– Спасибо, дядь Дима! Не забыли, выходит?

– Не, не забыл, – улыбнулся Дима. – Ну бери, брат, а я поеду наших догонять.

– Что ты ему подарил? – спросил Александр, когда Димка забрался в кабину.

– Брелок с танком, – ответил Димка смущенно. – «Тридцатьчетверка» из бронзы, мне племяш из Москвы привез специально. Он с тех пор, как ему ногу отняли, – на лепестке как раз разнесло, – гуманитарку возит, вот и захватил. Мне то шо, а парню в радость.

Димка тяжело вздохнул:

– Укроп падлючий… у Сашки в убежище и правда много народу, и тут так везде – дома все в руинах, народ по подвалам шкерится, старики да дети; мужики с бабами или перебиты, или в ополченцы подались, одни деды с бабками да пацаны с девчатами остались. Сашка ж не себе сумки тягает, он на все свое убежище собирает. Раньше один работал, теперь вроде еще ребят подтянул, хотя говорил, что не хочет никого впутывать – опасно это, сам пару раз под обстрел попадал, раз его чуть ДРГ не схватила, да он вырвался, рубаху у них оставил, штаны на бегу разодрал на заборе, а шлем сохранил. Герой пацан, герой…