Время химер
Шрифт:
Взгляд Алисы суровеет.
– Разве я говорила, что пробирки находились в термосе?
За этим следует долгое молчание.
Пьер натужно смеется, остальные трое смущены, им не до деланого веселья.
– Пробирки с жидкостями держат в термосе для поддержания их постоянной температуры, это всякому известно, – защищается он.
– Зависит от того, что в пробирках. Гаметам, например, нужен холод.
Пьер по-прежнему смеется один, потом вдруг перестает, выражение его лица резко меняется. Оттолкнувшись от скобы в полу, он вылетает в коридор. Остальные спешат за ним.
– Оружие! Ты пронес на борт оружие. А ведь на МКС действуют законы нейтралитета, здесь любое оружие под запретом! – возмущается Скотт.
– Ошибаешься, ничего я на борт не проносил. Оно осталось от предыдущих членов экипажа.
Он поворачивается к Алисе.
– Отдаю вам должное, мадам детектив. Да, это я разбил ваши пробирки с гаметами, которые могли послужить для ваших научных извращений. Я собирался испортить и все остальное, чтобы быть уверенным, что ваш зловещий проект создания химер ни к чему не приведет. Если бы Симон не шлялся ночью по коридорам, я бы сделал все, что задумал. Не беда, я без промедления исправлю это упущение.
Четверо астронавтов цепенеют, не зная, как быть. Пьер продолжает:
– Если бы Оппенгеймер был убит, не случилось бы Хиросимы. Иногда устранение всего одного ученого позволяет избежать большой катастрофы. В Интернете многие ученые сравнивают Алису Каммерер с ученым-безумцем Ильей Ивановым [14] , тоже, как и она, вздумавшим создать чудовищных гибридов. Я намерен сделать все, чтобы не позволить ей продолжать.
Внезапно Кевин хватает Пьера за руку, Пьер спускает курок, пуля задевает бок Симона.
14
Илья Иванович Иванов – русский и советский биолог-животновод, профессор, специалист в области искусственного осеменения и межвидовой гибридизации животных. Принимал участие в попытках вывести гибрид человека с другими приматами.
Скотт тоже набрасывается на Пьера и заставляет его бросить пистолет. Пистолет парит в воздухе. Пьер не может до него дотянуться и спасается бегством, вернее улетает. Двое американцев пытаются его догнать.
Алиса наклоняется к Симону, чтобы его осмотреть.
– Ты ранен?
– Вечно со мной так, – шутит он. – При моем паническом страхе перед опасностями и насилием все шальные пули оказываются моими.
Она приподнимает его футболку и убеждается, что пуля только оцарапала кожу.
– Прости меня, Симон, я не хотела, чтоб все так получилось.
– Ничего, пройдет, – отзывается он.
Тем временем американцы преследуют Пьера по коридорам МКС. Командир экипажа, чувствуя, что дела его плохи, решается на отчаянный шаг. Видя, что американцы находятся в модуле «Кибо», в котором проводила эксперименты японская коллега, он запирает их там. Напрасно Скотт и Кевин стучат по переборке: они в ловушке. Пьер запускает процедуру экстренной отстыковки модуля. Два астронавта надрываются, пытаясь
Алиса, сжимая русский пистолет, тоже пытается остановить Пьера.
– Все кончено! Уймись! – приказывает она, держа его на мушке.
– Только попробуй выстрелить, – говорит ей командир. – Если нажмешь на курок, пуля может попасть в жизненно важный узел станции. Бум! Прощай, МКС!
Воспользовавшись секундным колебанием молодой женщины, Пьер устремляется в русскую зону и запирается в модуле «Звезда», бывшей советской лаборатории.
Алиса поспевает к шлюзу, когда он уже задраен. Догнавший ее Симон нажимает на рычаг внешнего запирания.
– Вот и все, теперь он в ловушке, – говорит он.
Пьер со всей силы бьет кулаком по иллюминатору шлюза, орет что есть мочи, но они его не слышат.
– Сам себя посадил в тюрьму, – говорит Симон. – Без нашего разрешения ему оттуда не выйти. – Глядя на испуганную Алису, он продолжает: – От станции отстыковался модуль «Кибо». Что-то ни Кевина, ни Скотта не видать… Не иначе, этот псих запер их там и запустил в открытый космос.
Они торопятся к экрану управления и видят на нем удаляющийся модуль «Кибо». Оба американца прильнули изнутри к иллюминатору.
– Кевин! Скотт! – стонет Алиса.
Все произошло так быстро! Ничего не понимаю… Как это возможно, чтобы два астронавта были обречены на медленную смерть, а третий оказался заперт в клетке, как дикий зверь?
– Мне так жаль…
Оба, Алиса и Симон, не могут оправиться от шока.
– Это были славные парни, редкие астронавты. Им хватило смелости попытаться заблокировать Пьера, но все пошло плохо. У них даже не будет могилы, – произносит Симон с интонацией надгробного слова.
– Мне жаль, – повторяет Алиса.
– Проклятье! Им уже никто не поможет, пройдет несколько часов – и они умрут.
Как бы мне хотелось вернуться во времени и предотвратить эту драму!
Она смотрит в иллюминатор на модуль «Кибо», белую точку, уменьшающуюся на глазах.
В этот раз я должна признать реальность: мой проект влечет одну смерть за другой. Сначала были принесены в жертву мои гибриды, теперь появились первые люди – мученики моего дела. Какую же цену придется заплатить, чтобы перед человечеством открылся путь к спасению?
Симон тяжело вздыхает и, пытаясь как-то пробудиться от этого кошмара, обращается к Алисе:
– Пьер сравнил тебя с Ивановым. Что за Иванов?
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: странные опыты Ильи Иванова
В первые годы XX века русский биолог Илья Иванов, работавший главным образом в коневодстве, произвел переворот в технике искусственного осеменения. Ему удавалось осеменить спермой единственного жеребца до пятисот кобыл, тогда как до него рекорд составлял всего двадцать кобыл. Этим он завоевал репутацию «гения искусственного осеменения».