Время холода
Шрифт:
Чтобы успокоиться, начинаю вытаскивать из своей сумки мелочевку и раскладывать ее по ящикам стола. Кобуру с револьвером и ножны укладываю в сейф. Не пригодились, и хорошо!.. А вот об этом совсем забыл...
Достаю из небольшого кармашка фигурку птицы, подаренную Хозяйкой. Машинально кладу ее на ладонь и пальцем глажу по голове. Видишь, какая ерунда получается... Остался жив, даже не ранен, а жена сердится и плачет...
Внезапно фигурка на миг становится горячей, затем сразу остывает. Что это, показалось?.. Наверное... В ящике стола нахожу подходящую коробочку, кладу птичку
От плетеного браслета на руке вдруг приходит ощущение ласкового прикосновения. Спасибо, Хозяйка, не надо... Мы уж как-нибудь сами... Утро вечера мудренее...
Кое-как доплелся в гостиную, взял с кресла большой плед, лег на диван и как провалился в темную яму. Ничего мне этой ночью не снилось, совсем...
Глава седьмая
...Что это за надоедливое бряканье, чуть ли не над самым ухом? А, это Сюзан на кухне, завтрак готовит... Почему лежу здесь, а не в спальне? Ой...
Вспомнив вечерний разговор, я сел на диване и пригорюнился, обхватив голову руками. Что дальше? Надо бы в Контору позвонить, поговорить с начальством. А там, глядишь, и затихнет эта буря... Потихоньку...
– Когда ты узнал, кто она?
– вдруг раздался со стороны коридора голос Клер.
– Вечером, когда так удачно стряхнул с хвоста погоню.
– Ну у тебя и выражения...
– Она подошла и села рядом.
– И что потом?
– Хозяйка показала, как умеет перерубать толстые поленья.
– А что в этом мудреного? Топор у нее есть...
– Когтем...
– Так у нее самые обычные руки, что ты говоришь!..
– При нас она становилась человеком. Не хотела пугать...
– Почему у нее внешность лесной жительницы?
– Ну прямо допрос у следователя... А притворялась, что актриса...
– Она поведала мне свою историю. Поверь, у нее есть причины... Но пусть Хозяйка тебе сама расскажет. Не хочу раскрывать чужих тайн, пусть даже и не человеческих.
(Мне показалось, или браслет одобрительно сжал мое запястье?..)
– А ты ей о чем рассказывал два дня? Пел песни про любовь?
– Нет. Ее интересовала жизнь в нашем мире. Города, театры, синематограф, музыка...
Клер встала и протянула ко мне руку:
– Пойдем, буду думать, что с тобой делать дальше, казнить или миловать...
Насчет казнить — это вряд ли, только бы не вздумала устроить мне пожизненную каторгу вместо помилования...
Джонатан снова оказался первым за столом, но ждал нас, хотя от горячих пирожков исходил просто умопомрачительный аромат.
– Доброе утро, мама! Доброе утро, Крис!
– Доброе утро!
– в один голос ответили мы с Клер.
– Вы помирились?
– ну вот, мальчишка сразу решил взять быка за рога.
– А мы и не ссорились, правда, милый?
– Да. Просто от меня еще дымом сильно пахло, не смог отмыть...
Хе, так он мне и поверил!.. Но Джонатан
– Давайте уже есть! Пока пирожки не остыли.
– Оставил я за собой последнее слово.
Пока все дружно поедали свежую выпечку, меня мучило любопытство — почему все-таки Клер решила сменить гнев на милость? Насколько я ее знаю, она может сердиться очень подолгу. Хорошо, что такое случается весьма редко — по молчаливому уговору, мы стараемся не конфликтовать, а ищем взаимовыгодные варианты. И почти всегда их находим, кстати...
Как только Джонатан доел все булочки со своей тарелки, он незамедлительно спросил:
– Мама, можно, я к соседям через дорогу схожу? Там пони к ним привели, сейчас будут учиться на ней ездить.
– Ты же умеешь на больших лошадях кататься?
– Ну мам...
– Ладно, иди!
– улыбнулась Клер.
– Только чтобы к обеду был дома, хорошо?
– Обязательно!
– и он тут же унесся, вспугнув мирно дремавшего возле дверей кота.
– Спасибо, Сюзан, выпечка сегодня удалась!
Я направился было в кабинет, где собирался осмотреть револьвер и почистить его, на всякий случай. Что-то мне больше не хочется ходить по городу без оружия. Хотя, при внезапном нападении пользы от него может быть мало... Точно, теперь придется ходить и оглядываться... Но возле телефона остановился и решил позвонить в Контору. Если уж ко мне претензий больше нет, тогда хотелось бы узнать, откуда у этой подставы ноги растут...
– Слушаю, дежурный!
– Интересно, но звук был чистый и громкий, без всяких посторонних тресков и шумов.
– Это агент Смит. Первый вопрос: дурдом с погоней за мной окончился? Второй: босс на месте?
– А, как хорошо, что вы позвонили!.. Босс уже с самого утра интересовался, сообщали вы о себе или нет... Мистер Мак-Кинли у себя в кабинете, приехал чуть ли не на рассвете. Я такого и не припомню даже... К нему из полиции приезжали, из газет... Вчера, сегодня-то народу поменьше. Когда вы к нам прибудете? Мне позвонить боссу?
– Передай, что приеду, как только смогу, сегодня. Лишь бы не пристрелил по дороге какой-нибудь ретивый полицейский...
– Нет, с этим все в порядке! Розыск официально отменили.
– Машину прислать сможете? Через час, скажем.
– Сейчас узнаю... Так... У нас на одного водителя меньше, и его авто неисправно... Да, через час-полтора машина будет у дома.
– Водитель мне знаком?
– Конечно, и он вас знает. Смоки, помните такого?
– А, темноволосый красавчик с длинными усами?
– Да, он еще их иногда криво закручивает...
– Понял, жду!
– и я повесил трубку.
Над усами Смоки потешались все, кому не лень, но парень стойко переносил насмешки коллег. Главное — верить, что это украшение добавляло ему неотразимости в глазах его многочисленных подруг. (По крайней мере, он так рассказывал, хе-хе...) Но красота отказывалась подчиняться насилию, и чаще всего один из усов бодро торчал вверх, а другой свисал, как гусеница с ветки. Вообще-то, об этой достопримечательности Конторы мог узнать еще кто-нибудь, но окончательно поддаваться паранойе я пока что не собирался.