Время инверсий
Шрифт:
– И что?
– Такое впечатление, – продолжил Ефим, – что народ либо прячется, либо сознательно рвет связи. Больше половины номеров мертвы и более не обслуживаются. Но по своим каналам я отыскал многих. Все, кто уехал не насовсем, возвращаются. Открытие офиса я назначил через десять дней. Вот к нему и подтянутся, кто дал согласие работать.
– Но нам-то надо действовать уже сейчас! – Швед продолжал хмуриться.
– Надо – значит, будем, – пожал плечами Ефим. – Точнее, вы будете, у меня и так дел по
– А что за народ? Молодняк, поди? – протянул Швед с сомнением.
– Молодняк, – не стал возражать Ефим. – А тебе-то что? Ну, послоняются около дома вашего драгоценного, ну, поторчат неподалеку от него. Заодно и опыта начнут набираться, раз корифеи поразъехались. Тебе, Швед, на улицах торчать уже невместно, положено только руководить. Вот и руководи! Как явятся – проинструктируешь. Потом примешь с докладами, все чин чином. Нечего начальству самолично по улицам бегать, Светлые засмеют.
– Вот и очередной отдел, считай, заработал, – довольно ухмыльнулся Симонов. – Швед, меня заместителем по оперативке назначишь?
– Хрен тебе! – проворчал Швед. – Подождем Сайринка.
– А временно?
– А временно лучше пусть Витя.
– Я ж в транспортном? – удивился Витя.
– Транспорт мы, если что, отыщем, – пояснил мысль Швед. – А вот людей с опытом у нас, кроме тебя, пока и нету. Так что совмещай.
– Яволь, – пожал плечами Витя; по его виду нельзя было сказать, что он сколько-нибудь расстроился. – Надо – исполню. Только потом я опять в транспортный, ладно? Когда наладится. Привык я баранку крутить.
– Обсудим, – пообещал Швед. – Заставлять не стану, ребята, кто меня знает, подтвердят.
– Подтвердим! – немедленно встрял Симонов.
«Звонок!» – почувствовал Швед одновременно с его словами и потянулся к нагрудному карману с мобильником.
Мобильник тренькнул.
Звонил кто-то из своих. Швед взглянул на экран.
«Рублев», – высветилось там.
– Да, Димка!
– Привет, – поздоровался Рублев. – Вы у Бермаса, что ли?
– Точно! Тут что-то вроде временного штаба образовалось. Разгребаем завалы.
– Понятно, – вздохнул Рублев. – Потом заскочи ко мне, только без толпы, я сегодня дома ночую.
– Хорошо. Но тут еще…
– Симонова можно, – предвосхитил Рублев невысказанное. – Ну и если Фима захочет – тоже.
– Ладно.
Рублев отключился.
Что-то в его голосе насторожило Шведа. Напряженно как-то Рублев разговаривал. Но что его могло обеспокоить? Вряд ли что-нибудь дозорное – отказался же работать.
«Нечего голову зря сушить, – решил Швед, потянувшись к чаю, который успел уже остыть. – Зайду, тогда и узнаю».
Он вдруг понял, что это импровизированное рабочее совещание сильно его взбодрило. И что он сам тоже сильно соскучился по работе, которая еще совсем недавно
Минут через пять разговор опять скатился к обычным застольным благоглупостям, и Швед решил, что пора бы и честь знать. Он допил все, что оставалось в чашке, и встал:
– Пойду к Рублеву загляну, он просил.
– Я с тобой! – Симонов тоже заторопился, поскольку чувствовал: тут посиделки вот-вот завершатся.
– Я не пойду, – сразу предупредил Ефим. – У меня еще две встречи.
– Я тоже посижу, – сказал Витя. – Вас потом до площади отвезти?
– Да можем и такси вызвать, – неуверенно отозвался Швед.
Витя пожал плечами:
– Все равно мне в ту сторону ехать. Звякни, в общем, а там решим.
– Хорошо.
В коридоре перед лестницей со Шведом и Симоновым на ходу поздоровался смутно знакомый парень восточной наружности – должно быть, недавно упоминавшийся Ринат. Поздоровался и нырнул в один из кабинетов.
– Учись, Симонов! – проворчал Швед. – Люди работают, а не рассуждают о том, что соскучились по работе!
– Ничего, мы с утра тоже отметились! Теперь можно и расслабиться. Ты идешь или нет?
– Иду, иду…
Они спустились и вышли в больничный дворик. От двора напротив рублевской пятиэтажки его отделял бетонный забор, который пришлось обойти. Но все равно путь до рублевского подъезда занял неполных три минуты.
– Я и не знал, что наши лаборатории тут расположены, – признался Швед. – Сколько раз у Димки зависали, но так никто и не рассказал.
– Да по Киеву наших точек знаешь сколько разбросано? – лениво ответил Симонов. – Потому, наверное, так легко дом с химерами и отдали, что у каждого отдела своя отдельная нора, а на Банковой только дежурные сидели да Лайкова секретарша.
– Архив жалко, – вздохнул Швед. – Нам его будет не хватать.
– Архив, к Лариске не ходи, Инквизиция захапала, – произнес Симонов с непоколебимой убежденностью. – Причем европейцы, сто процентов, наши для этого слишком ленивы. В сорок девятом так же было, я помню.
– Я бы не спешил с выводами, – сухо заметил Швед.
Они вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Дверь в квартиру была заранее приоткрыта.
Рублев пребывал в любимом кресле, пил чай и гонял на ноутбуке какую-то онлайновую игрушку.
– Привет, Димыч! – с энтузиазмом возопил Симонов.
– Привет, привет. – Рублев поморщился. – Пошарь там в баре.
Обо всем, что связано с баром, Симонова дважды просить было ни к чему. Пошарил, налил, спросил, что будут остальные. Рублев вообще ничего не захотел; Швед решил испить крымского винца. Настоящего, разумеется, а не шмурдяка из свободной продажи.