Время инверсий

Васильев Владимир Николаевич

– Нет, такой вывод попросту напрашивается.

– Как вы из него вытрясли настоящий адрес?

Швед виновато шмыгнул носом.

– Да это… Симонов на него «длинный язык» кастанул. Дедуля тут же все и выложил.

Юрий снова сделался недовольным, причем Швед не очень понял, что его раздражает – не то житейская незатейливость Симонова, не то жаргонное «кастанул». Швед слышал, старые маги до крайности не любят американизмы. Он уже пожалел, что это выползшее из компьютерного окружения словечко сорвалось с языка.

– Простые вы, ребята,

как грабли, – сказал Юрий. – А если бы он вас прямо с ходу с говном смешал? Или вы об этом даже не подумали?

Швед удивился:

– Да что он мог нам сделать? Обычный пожилой мужик, практически дедуля, не Иной…

– А о том, что этот дедуля может быть одним из них, тебе в голову не пришло? Тебе или твоему другу Симонову?

– Одним из кого? – не понял Швед.

– Да одним из этих, как ты выразился, упырей.

Швед поневоле задумался. А ведь действительно! Чужие маги – они ведь не выглядят как Иные. Скорее всего они выглядят как обыкновенные люди. И на фильтрации вполне мог сидеть чужой маг. И он вполне мог долбануть своей загадочной магией, и не факт, что Швед с Симоновым сумели бы защититься.

– Не подумайте, будто я оправдываюсь, – сконфуженно произнес Швед. – Но вообще Симонов не спросясь «язык» подвесил. Я и сам не ожидал. Но сработало же!

– Н-да-а! – саркастически протянул Юрий. – Большой из тебя начальник вырастет, если на оперативном выходе твои же подчиненные не спросясь заклинания направо и налево мечут.

– Я в начальство не рвался, – не слишком дружелюбно буркнул Швед.

Юрий, словно и не услышав слова Шведа, процедил куда-то в сторону, словно в комнате присутствовал кто-то невидимый:

– Но везучий, не отнять. То Ямайца подсвечником отоварит, то чужаков с помощью банального «языка» вычислит…

Швед вопросительно поглядел в свободный угол: Завулон там маскируется, что ли? Но какой смысл ему маскироваться?

– Ладно, давай дальше. Что, так вот сразу дедуля нужный адрес и выболтал?

– Ну да! Симонов потом ему память подчистил, чтоб наш визит он вообще не запомнил. А мы на Мельникова поехали.

– Кроме рожи в окне, никого не отследили? Воспоминания у тебя рваные, как видеоклип, елки-палки! Хрен чего разберешь.

– Ну, мы мимо проехали разок, потом еще один. Встали, постояли, и как раз, пока стояли, из окна на нас кто-то глядел. Ну, мы и уехали сразу от греха подальше.

– Куда?

– На Подол, в лабораторию. До вечера там и сидели.

– И с какой радости вас опять к дому понесло на ночь глядя? Вроде ж собирались на следующий день наблюдение установить.

– Да это… – Швед замялся. – Напророчили нам… Мол, если послать совсем уж молодняк, полягут они. Самим надо.

– Кто напророчил? – насторожился Юрий.

– Дочка одного из наших, – неохотно признался Швед. – Она маленькая еще, но ее предсказания обычно сбываются.

Швед злился сам на себя: Димка Рублев не особенно афишировал способности Маришки, а теперь получается, что Швед Рублева и дочку с треском заложил

москвичам. Но если Юрий или Завулон действительно сканировали его память, что-либо скрывать бессмысленно: все равно всплывет. Не сейчас, так позже. Так что…

Юрий неодобрительно покачал головой:

– Какой-то у вас тут не Дозор, а паноптикум. Пророки малолетние откуда ни возьмись возникают… Ладно, с пророками потом разберемся, поехали дальше. Поверили вы пророчеству – и аллес, шашки наголо, и поскакали в атаку?

– Зачем в атаку? – пожал плечами Швед. – Пришли, посидели, присмотрелись. Все было спокойно. Ну, я и отправился внутрь, поглядеть, как там и что. Если б не было тихо и пусто, думаете, я б туда полез вот так вот, в одиночку?

– Полез же!

– Так тихо ж было! Ни души! И двери почти все открыты.

– Почти?

– На первом этаже – просто все. А вот на втором и в подвале как раз заперты. Но я их «гремлином-отмычкой» повскрывал.

– Герой! – Юрий продолжал сердито брюзжать. – В логове чужаков – и «гремлином»! Мама дорогая!

– А что, нельзя было?

– Ну, если твоей целью было громогласно заявить о своем присутствии – то можно. Поздравляю, засветился ты качественно.

– Не знаю, я никого не видел.

– А чего ж удирал аж через второй слой? – иронично поинтересовался Юрий. – И откуда ты вообще узнал, что спасаться нужно на втором слое?

– Ниоткуда, – хмуро признался Швед. – Я на второй слой вообще впервые в жизни попал. От испуга, наверное.

– И что же тебя так напугало? Дверь? Или мумии?

– Дверь, – честно сообщил Швед. – Она ни с того ни с сего вдруг захлопнулась, я и сбежал, прежде чем сам понял, что бегу. На рефлексах.

– Везунчик ты, Швед, – вздохнул Юрий. – Не уйди ты в Сумрак поглубже, придушили бы тебя там, в подвале. Завернули в простынку, пропечатали и оставили у стеночки, рядом с прочими.

Швед угрюмо молчал. Ощущение, что он прошелся по краю пропасти, отчего-то не возникало. Не чувствовал Швед смертельной опасности ни там, в доме номер восемь по улице Мельникова, ни сейчас, когда вспоминал о визите туда. Но вряд ли Юрий его пугает – зачем? Ворчит, иронизирует – это есть. Лучше бы рассказал что-нибудь полезное, поскольку о чужаках этих он знает явно побольше Шведа. Но в лучших традициях московского Дозора сначала ждет, пока украинцы набьют достаточно шишек.

Может, Юрий и собирался что-нибудь рассказать Шведу, но не успел. Лязгнула, открываясь, входная дверь, и вскоре в комнату вбежал растерянный Симонов.

– Там это… – выпалил он с порога.

– Что? – спросил Юрий с легким раздражением. – Что опять?

– На лабораторию наехали, – пояснил Симонов. – Полкоридора выжгли и украли труп.

– Труп? – удивился Швед. – Того паренька, что Светлые на нас навесили?

– Ага.

– Но кому он нужен? И зачем? – изумился Швед.

– Затем же, зачем в подвале остальные лежат, – буркнул Юра и встал. – Поехали… орлы. Хотя нет, это долго.