Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5

Волков Тим

— Кенджи-сан, ты уверен? Тебя знают в лицо. После интервью ты звезда — герой пирса, владелец «Спрута». Если в «Жемчужине» что-то мутят, они затаятся, как только ты появишься.

Я сжал челюсть, прокручивая его слова. Он был прав. Моя физиономия мелькала на каждом экране Токио. Если Марк Кимуро или кто-то из его людей замешан, они спрячут всё, едва я войду. Но сдаваться я не собирался. Окинава подождёт, а «Жемчужина» — моя, и я не дам её утопить. Я хотел разобраться во всем лично. Но как?

— И что, Ичиро? — буркнул я. — Сидеть и смотреть, как миллионы утекают? Я должен

увидеть своими глазами.

Ичиро поднял руки, будто сдаваясь, и вдруг усмехнулся, его глаза блеснули.

— Ну, хоть не гримируйся, как в шпионском фильме! — сказал он, рассмеявшись. — Представляю, как ты с накладной бородой и в очках пытаешься заказать суши в своём ресторане!

Юмико фыркнула, пряча улыбку, а Волк у двери хмыкнул, явно забавляясь. Я посмотрел на Ичиро, готовый огрызнуться, но его слова зажгли искру. Грим. Маска. Я вспомнил Миюки, гримёршу из Skyline, её звонкий смех и болтовню о том, как она может сделать из человека кого угодно — хоть якудза, хоть рок-звезду. Мой разум щёлкнул, и я почувствовал, как губы растягиваются в улыбке.

— А это идея, — сказал я, вставая из-за стола. — Ичиро, ты гений. У меня есть знакомая, которая превратит меня в другого человека. Миюки из Skyline. Она сделает так, что даже ты меня не узнаешь. Я войду в «Жемчужину» как никто — не Мураками, а просто новенький. И увижу, что они скрывают.

Ичиро заморгал, его смех оборвался.

— Кенджи-сан, ты серьёзно? — Он посмотрел на Юмико, будто ища поддержки. — Это же… чистое безумие!

— Это план, — сказал я, обходя стол. — К тому же это даст мне возможность взглянуть на кухню изнутри, в прямом смысле. Завтра утром свяжусь с Миюки. К вечеру я буду в «Жемчужине», и никто не догадается. Свяжитесь с отделом кадров, пусть придумают мне легенду и устроят в «Жемчужину» кем-нибудь — хочу, чтобы все выглядело идеально.

Юмико нахмурилась, её пальцы замерли над ноутбуком.

— Кенджи-сан, это рискованно, — сказала она, её голос был холодным, но обеспокоенным. — Если в «Жемчужине» что-то не так, они могут быть готовы к твоим шагам. После интервью ты под прицелом.

— Пусть попробуют, — ответил я, чувствуя, как адреналин вытесняет усталость. — Я не дам им утопить «Жемчужину».

Волк кашлянул, его голос был низким, с намёком на ухмылку:

— Босс, ты спятил, но я в деле. Только не удивляйся, если я буду ржать, когда увижу тебя с париком.

Я бросил на него взгляд, но не смог сдержать усмешку. Моя команда была со мной, и я знал, что они прикроют спину.

* * *

Утро в Токио встретило меня серым светом, пробивающимся сквозь плотные облака. Я сидел в небольшой гримёрке на студии Tokyo Skyline Network, куда Миюки согласилась приехать по моей просьбе. Комната была тесной, но уютной: зеркало, окружённое яркими лампами, стол, заваленный кисточками, тюбиками и баночками, и запах пудры, висящий в воздухе. Миюки, с её короткими тёмными волосами и неугасающей улыбкой, уже вовсю колдовала надо мной, её руки порхали, как у художника над холстом. Мой план был прост: стать неузнаваемым, внедриться в «Жемчужину» и выяснить, что за чертовщина творится с убытками. Окинава всё

ещё маячила где-то на горизонте, но пока я был здесь, готовый сыграть новую роль.

Миюки напевала что-то весёлое, её голос звенел, как колокольчик, пока она наносила тон на моё лицо с ловкостью, которой позавидовал бы любой хирург.

— Господин Мураками, вы не представляете, как я обожаю такие задачи! — сказала она, её глаза сияли от восторга. — Превратить человека в другого — это же чистая магия! Знаете, на прошлой неделе я делала ведущему шрамы, как будто его тигр поцарапал, а он потом шутил, что чуть не поверил в это сам! А вам мы сделаем что-то особенное — неброское, но чтобы никто не заподозрил. Может, чуть моложе, чуть проще, а? Как вам идея?

Я хмыкнул, глядя в зеркало, где моё лицо уже начинало меняться под её кисточками. Её энергия была заразительной, и я невольно расслабился. Миюки тем временем продолжала болтать, не умолкая.

— Сейчас добавим накладные скулы — силикон, тоненькие, но они изменят форму лица, — сказала она, аккуратно приклеивая что-то к моим щекам. — И бородку, лёгкую, стильную, чтобы отвлечь внимание. О, и брови чуть гуще, это всегда работает! Знаете, грим — это как пазл: каждая деталь меняет картинку. Я как-то гримировала актрису под старушку, и она потом чуть не заплакала, так ей было непривычно! А вы как, готовы стать другим человеком?

— Если это поможет мне остаться незамеченным, — буркнул я, но уголки губ дрогнули. — Только без фанатизма, Миюки. Мне не нужен ирокез.

Она рассмеялась, её смех был звонким, как стекло.

— Обещаю, без ирокезов! — сказала она, подмигнув. — Но вы будете в шоке, господин Мураками. Дайте мне ещё пять минут, и даже ваш лучший друг вас не узнает!

Она взялась за тени, добавляя штрихи, которые делали мои глаза чуть уже, а затем приклеила аккуратную бородку, едва заметную, но меняющую весь облик. Я сидел молча, позволяя ей творить, пока её болтовня текла, как река.

— Грим — это не просто краски, — продолжала она, нанося лёгкий румянец. — Это психология! Люди видят то, что ожидают. Дадим вам образ простого парня — ну, знаете, такого, кто только устроился на работу, немного неуклюжего, но симпатичного. Никто не подумает, что вы босс «Спрута»! О, и волосы чуть растреплем, чтобы не выглядеть слишком строгим.

Я кивнул, чувствуя, как её энтузиазм прогоняет остатки утренней усталости. Через несколько минут она отступила, хлопнула в ладоши и воскликнула:

— Готово! Господин Мураками, посмотрите на себя!

Я повернулся к зеркалу, и моё дыхание замерло. Лицо, смотревшее на меня, было моим, но… другим. Синяк под глазом исчез, тёмные круги растворились, а кожа выглядела гладкой, почти сияющей, несмотря на вчерашнюю драку. Ссадина на скуле стала едва заметной, а мои черты — резкие, с лёгкой суровостью — теперь казались не просто усталыми, а сильными, как у человека, который прошёл через ад и вышел победителем. Я моргнул, наклонив голову, и прищурился, будто проверяя, не чужак ли в отражении. Это был я, но… отполированный, как будто кто-то стёр следы вчерашнего боя и добавил мне уверенности, которой я не замечал в себе.