Время Перемен

Кураев Анвар

— Кому ещё, как не дяде, присматривать за племянником? Да и приказ есть приказ, — покорно ответил де Куберте.

— Это ещё не приказ, Люк. Я советуюсь, ведь вы знаете эту семью. Вдруг знаете что-то, что мне неизвестно? Не нужно бездумного исполнения: говорите, что у вас на уме?

— Вы правы в целом, но третий гвардейский полк Лемэса сплошь из опытных солдат. Даже самые молодые лейтенанты у нас бывали в бою. На войне, или в приграничных стычках: других просто не берут. Служивые станут косо на него смотреть, саботировать приказы. Нарушать традиции полка не очень то дальновидно. Если вы желаете парню добра…

— Спасибо, капитан. Я над

этим подумаю. Видите, как важно говорить прямо? У меня просто нет времени думать о таких вещах. Следующий раз не молчите, демоны вас забери. И хватит этих расшаркиваний, вы не на приёме у короля. Я разговариваю с вами, чтобы услышать вашу точку зрения, а не подтвердить свою, потому что считаю, что к вам стоит прислушиваться. Включайте мозги, а не просто поддакивайте, хорошо?

— Да, господин министр.

— Тогда ещё одно… Сейчас, только найду письмо.

Министр принялся рыться в одной из полок, а де Куберте обдумывал только что полученную выволочку. Если вдуматься, де Крюа прав. Не договаривающего офицера можно сравнить с трусливым солдатом, который боится сказать командиру о дыре в ботинке, а потом гибнет в бою, не вовремя поймав камень внутрь и замешкавшись.

— Вот, читайте, — он протянул бумагу Люку.

Неровным пляшущим почерком в ней было написано следующее:

«Господину первому министру Его Величества, графу Винсену де Крюа.

Этим письмом спешу сообщить, что опыт по начинению снарядов требушетов взрывчатым веществом прошёл удачно. Изготовлено тридцать образцов, из которых десять потрачено в ходе испытаний. Также нам удалось усовершенствовать формулу взрывной смеси, добавив второй компонент. В области сельского хозяйства открыт новый вид прикорма для растений и выведено два корнеплода путём скрещивания. Сейчас проходят проверку на сопротивляемость природным явлениям. Также сообщаю о необходимости дополнительного снабжения. Излагаю нужды в приложенной таблице.

Проблемы с местным населением, о которых я неоднократно писал вам, собственными силами решить не удалось. Прошу вашего содействия. Несколько раз местные срывали дорогостоящие эксперименты.

Верный подданный Его Величества, Симон де Прияр».

Люк поднял глаза на де Крюа и ждал, что тот скажет.

— Придётся вам съездить в это местечко, имение де Прияр, и разобраться в конфликте Симона с местными. Я напишу бумагу, подтверждающую ваши полномочия и отдельное письмо местному коменданту.

— Сколько людей можно взять с собой?

— Хоть всю роту, если считаете нужным.

— Кто будет ловить дуэлянтов, пока меня нет?

— Придётся положиться на нашу доблестную стражу, — улыбнулся министр.

Капитан тоже слегка растянул губы: оба знали, что городская стража не предотвратила ни одной дуэли. Они боялись связываться со знатью, да и штатные патрули всего по три человека.

— Господин министр, тогда мне нужны деньги на дорогу туда и обратно.

— Вы уже решили, сколько людей возьмёте? Какую сумму мне выписывать у казначея? — он достал пустую квитанцию.

— Возьму одно отделение… Де Прияр — это ведь в окрестностях Печального гарнизона?

— Верно, — усмехнулся министр, — Вы истинный солдат. Ориентируетесь в географии по гарнизонам…

— Пять дней пути, должно хватить десяти серебренников, если в де Прияре дадут еду и ночлег.

Де Крюа отложил квитанцию и взял с полки шкатулку размером с солдатский сапог, достал оттуда серебро и отсчитал тридцать монет:

— Отдохните два-три дня на обратном пути, капитан.

Не пейте, выспитесь как следует, и возвращайтесь к работе. Учтите, с проблемой Симона вам придётся разбираться самостоятельно. Я не смогу подсказать решение — уезжаю с Его Величеством на юг, встречать у нас Азилейского царя. Но, мой вам совет: когда дело подойдёт к развязке, решайте на бумаге. Напишите все возможные последствия того или иного решения. Когда их записываешь, видишь почему-то всегда больше.

Оба замолчали. Люку, наверное, нужно было ответить что-нибудь. Голова соображала медленно: длинный день и куча новой информации. Он просто ждал, что ещё скажет министр.

— Ступайте, де Куберте. Как вернётесь, создадим ещё два отделения, подобных вашему. Система работает.

Капитан сгрёб монеты, раскланялся и вышел. Пока шёл до караулки, особенно остро ощутил засохший пот под нагрудником и ломоту в мышцах. «Пять минут потерпеть и ни в коем случае не думать о ванной, тогда станет полегче. Всегда так было». Он пристегнул меч, надел щит и кивнул лейтенанту на прощание:

— Франц де Мерло, да? Я запомню. До скорых встреч.

— Доброй ночи, капитан.

На улице уже зажгли фонари. Фонарщик с длинной палкой уходил всё дальше от караулки, ненадолго останавливаясь у столбов.

С другой стороны ехал всадник. На отличной лошади, в дорогом бело-золотом камзоле, бордовом берете с аж тремя большими перьями и при эспаде, ножны которой усыпали драгоценные камни разного цвета и величины.

«Пьян» — сразу понял Люк: наездника прилично шатало.

— С дрогги! Я всего лишь хочу взять у папы денег! — прокричал щёголь, резко взмахнув рукой, отчего чуть не выпал из седла.

Де Куберте нисколько ему не мешал и просто смотрел, как он проезжает мимо и чуть не падает опять, спешиваясь у караулки. Стражники впустили пьяницу, не задавая вопросов, а один даже придержал дверь. Люк хотел было вернуться и спросить у лейтенанта, что за гость, но махнул рукой и решил спросить потом, если вспомнит.

Ночной Лемэс: красивый, ухоженный, людный. Ощущение вечной ярмарки днём сменялось ощущением бесконечного карнавала ночью. Парочки, щёголи, выпивохи — всё выглядело мирно, если не сворачивать с центральных улиц. Капитан в очередной раз пожалел, что идёт пешком и, держась освещённых дорог, дошёл до казарм Третьего Гвардейского полка Лемэса: двухэтажных деревянных грубо сколоченных длинных бараков. Их влепили тут на скорую руку: двадцать, один к одному, вместо старых каменных, уже не вмещавших столько людей. Жизнь кипела и тут: свободные от нарядов и дежурств солдаты развлекались, если не охота было спать. Играли, пили, впрочем, в меру — за непотребный вид офицер мог серьёзно наказать. Вездесущие шлюхи заливисто смеялись, зазывая солдатню воспользоваться их услугами, а несколько торговцев с телегами пытались втридорога продать всякий хлам самым пьяным солдатам.

Один служивый радостно рассмеялся, отдав денег торговцу и забрав у него двуполую вычурную шляпу из дешёвой материи. Он тут же надел её стоящей рядом жрице любви, отчего та залилась смехом.

«Завтра она вернёт эту шляпу торговцу за четверть цены, и всё останется, как было. Лишь солдат избавится от пары лишних монет».

Возле входа в его казарму стояла женщина. Статная, в богатой одежде, вся её поза выдавала сдержанность. Вокруг нее метров на пять было пусто, и это усиливало ощущение, что она здесь чужая. Если она пришла сюда одна — это большая удача, что её не ограбили и не изнасиловали по дороге.