Время перемен

Груэн Сара

– Аннемари, это Лоренс. Я получил копии завещаний Роджера и Сони. Они не назначили опекуна Джереми, но отдали четкие распоряжения относительно своих похорон. Они хотят, чтобы их тела кремировали, а пепел захоронили вместе с прахом родителей Роджера.

Сообщение Лоренса отзывается болью в сердце. Ведь именно по поводу похорон и произошел один из наших самых жарких споров с Роджером. Хоть я и не считаю себя ревностной католичкой, но все же родилась в католической семье, а потому считаю, что мое тело должно быть предано освященной земле. Понимаете, на случай, если загробная

жизнь действительно существует. В тот раз победу одержал Роджер, главным образом потому, что я не могла противопоставить ему серьезных аргументов. Всю нашу совместную жизнь я проповедовала теорию, что после смерти человек уходит в никуда, к тому же у моей семьи даже нет собственного участка на кладбище… Тем не менее кто знает?

Какие огромные перемены произошли с тех пор! И все-таки Роджер остался верен себе. Ясно вижу перед глазами оставшуюся неизменной часть завещания, в которой заклеено имя бывшей жены и вписано имя новой супруги.

– Душеприказчика зовут Терри Хэтчет. Мы с Роджером играем с ним в гольф…

Боже мой, Лоренс по-прежнему говорит о Роджере как о живом.

– Я переговорил с ним по телефону. Поскольку Роджер оставил конкретные распоряжения относительно похорон, а Терри является душеприказчиком, именно он займется приготовлениями и обо всем позаботится. Хотя, если хочешь, можешь тоже принять участие. Теперь о судьбе малыша. На данный момент ничего нового сообщить не могу, но Терри сейчас занимается его делом. А я тем временем рассматриваю и другие пути. Скоро выйду на связь, но если в течение двух часов от меня не будет известий, звони сама. Так что крепись, Аннемари. Господи, чуть не забыл! Терри помимо прочего является федеральным судьей. Возможно, это пригодится.

Раздается щелчок, после которого противный искусственный голос спрашивает, что сделать с сообщением: удалить или сохранить. Что-либо решить я не способна, а потому просто кладу трубку.

– Ну что? – волнуется Дэн. – Это Лоренс?

Молча киваю в ответ.

– Ну, и?

– И… они с Соней не указали в завещании имени опекуна.

Протягиваю руку за лежащей на кровати сумочкой и впопыхах натыкаюсь на прикроватную тумбочку. Теперь на бедре наверняка останется синяк. Пулей вылетаю из номера, а Дэн следует за мной по пятам.

Сцена, которую мы наблюдаем в палате Джереми, при иных обстоятельствах вызвала бы умиление.

Мутти и Ева сидят на разложенной кушетке у окна, а Джереми пристроился между ними. Головкой он повернут к Мутти, а ногами – к Еве. На малыше фланелевая больничная рубашка с завязками на шее и открытой спиной. Мутти с Евой подняли рубашку до подмышек и по очереди склоняются над Джереми и целуют голый животик.

А Джереми восторженно хохочет, едва их губы касаются обнаженного тельца. Младенец ликует так непосредственно и самозабвенно, что у меня снова сжимается сердце. Только бы не расплакаться.

При виде Дэна Мутти и Ева прекращают свое занятие и смотрят на меня в ожидании какого-либо сигнала. Я прижимаю дрожащие руки к губам и наблюдаю за изумленными лицами Мутти и дочери.

Обе заметили кольцо с бриллиантом у меня на пальце.

Дэн подходит к кушетке и садится рядом

с Евой.

– Девочка моя, я сочувствую твоему горю. Какая страшная потеря. – Он сжимает Еву в объятиях, а она реагирует на появления Дэна примерно так же, как я. Бросается ему на грудь и безутешно плачет.

Джереми широко раскрывает глазки и, будто сочувствуя сестре, издает горестный вопль. Мутти хватает его на руки и начинает что-то напевать малышу на ухо, покачивая его вверх-вниз. Она ходит по комнате, а я тихонько закрываю дверь и иду к кушетке. Дэн по-прежнему обнимает Еву, и я, присев сзади, стараюсь обнять их обоих, насколько хватает рук.

Ева постепенно успокаивается, а вслед за ней умолкает и Джереми. Мутти присоединяется к нам и тоже присаживается на край кушетки. Вот так мы все пятеро и сидим, забыв о времени.

– Можно я его подержу? – нарушает молчание Дэн.

Мутти тут же встает и передает младенца Дэну.

– Он еще некрепко держит головку, так что осторожнее, – предупреждает она. Дэн подхватывает Джереми под мышки, и его большие руки смыкаются у малыша на спине.

– Дай-ка на тебя посмотреть! – ласково бормочет Дэн, заглядывая Джереми в глаза. Таким я Дэна еще ни разу в жизни не видела. Он просто тает от умиления и нежности к крошечному существу.

Синие глаза Джереми наполняются слезами, нижняя губа дрожит, и в следующее мгновение он начинает истошно реветь. Беззубый ротик широко открыт, и видно, как шевелится маленький язык. Младенец сжал кулачки и зажмурил глаза.

– Ох, прости, милый, не хотел тебя напугать! – смущается Дэн и передает малыша Мутти.

– Нет, дайте мне, – требую я, отстраняя Дэна.

Поначалу Джереми не выражает восторга по поводу моего вмешательства, но начинаю его укачивать, и вскоре младенец успокаивается и затихает.

Дэн берет руки Евы в свои. Дочь на него не смотрит, но я вижу, как ее пальцы сжимают руки Дэна.

– А как вы, Урсула? – обращается Дэн к Мутти.

– Держусь, насколько это возможно в такой ситуации. А что еще остается делать?

Дэн кивает и оглядывается по сторонам.

– А я-то надеялся, что после смерти Джил никогда больше не окажусь в больничной палате.

Некоторое время мы молчим.

– Эй, уже почти два часа, – напоминает Дэн и отпускает руку Евы. – Вы сегодня что-нибудь ели?

– Медсестра принесла нам поднос с завтраком, но, поскольку она не могла дать гарантию, что пища пригодна для веганов, юная мисс до еды не дотронулась, – с мрачным видом сообщает Мутти.

– Для веганов? – в недоумении переспрашивает Дэн, поглядывая на Еву.

Ева утвердительно кивает, и на ее губах играет гордая улыбка.

– Пожалуй, самое время прогуляться и накормить тебя, – предлагает Дэн, поднимаясь с места.

– Нет, Джереми нельзя оставлять без присмотра, – возражает Ева.

– Вы идите, – вмешиваюсь я, – а я посижу с малышом. Ты, Мутти, тоже сходи, поешь.

– А ты, милая, точно справишься? – тревожится Мутти. – Я могу остаться с тобой.

Понимаю, Мутти не терпится узнать, нет ли каких-либо новостей, помимо появившегося на моем безымянном пальце кольца с бриллиантом.