Время расплаты
Шрифт:
Но закон подлости никто не отменял.
Утро началось со звонка Богданова. Я слышала рингтон где-то далеко, то ли в кухне, то ли в коридоре, так что пришлось сползать с кровати.
— Да… — выдохнула я в трубку.
— Доброе утро! А что так невесело? Ночные прогулки сказываются?
Ну вот как? Как его человек мог проследить за нами, если в районе промзоны я не видела ни одной машины?
— Вам чего, Сергей Владленович? — поинтересовалась я.
— Все того же. Только мне кажется, что ты со своим дружком не там ищешь.
А вот
— У вас, кстати, очень интересные способы предупреждения. Как там говорят? Нож в печень — никто не вечен?
— Это ты про сыщика своего? А не надо было мне угрожать через моего человека.
Не мужики, а одни дети вокруг, причем с раздутым эго. Я у тебя забрал машинку, а ты меня огрел по лбу лопаткой.
— Я найду компромат, — сказала, желая скорее закончить этот разговор.
— Вот этот уверенный тон мне нравится. Звони, когда найдешь.
— Обязательно.
Я повесила трубку и, чертыхнувшись, бросила телефон на стол. Что же такого в тех бумагах? В принципе для меня это вряд ли имеет какое-то значение, но в решении, которое я приняла недавно, теперь точно не сомневалась. Может, это было глупо, но…
— Что случилось? — услышала я за спиной.
— Богданов случился, — ответила, не оборачиваясь.
Я поняла по нашему предыдущему разговору, что Женя о чем-то догадывается. Он всегда так хмурился, когда не верил. И мне не поверил, но не настаивал на ответе.
Снова доверие между нами начинает трещать. Но если я скажу, что хочу сделать с компроматом, то Женя покрутит пальцем у виска и скажет, что это чертовски опасная авантюра.
— Кофе будешь? — спросила я.
— Я сам сделаю, а ты посмотри, что вчера нащелкала.
Кивнув, я устроилась на табуретке и увеличила фотографии. Итак, Рихтер Иван Фридрихович… Дату рождения не разобрать, но год вроде бы девяностый. Очень сложно было читать, и дело даже не в моей камере, а в том, что карта была старой, местами чернила выцвели, а качество бумаги оставляло желать лучшего.
Попробуем дальше. Родственники не указаны — прочерк. Зато есть адрес места прописки. Я пролистала до графы «диагноз» и задумалась. Ну, я понимаю, если бы главврач хранил в сейфе медкарту какого-нибудь маньяка с придуманным диагнозом, который избегал правосудия.
— Чего замолчала? — спросил Женя, присаживаясь напротив.
— Молодой парень с ПТСР, и что?
— С чем?
— Посттравматическое стрессовое расстройство, — пояснила я. — Это…
— Я понял, сталкивался. Если говорить языком простых смертных, а не врачей, то парень пережил какое-то настолько для него травмирующее событие, что на фоне этого свихнулся.
— Грубо, но… Понимаешь, ПТСР может проявляться по-разному, надо попробовать разобрать симптоматику. Только я не понимаю, это ли то, что нам надо.
— Если узнаем, родственники ли они с Викторией Рихтер, то, возможно, найдем связь. Не зря же твой отец интересовался отчетом о ее вскрытии. Или
Я сделала глоток кофе и пролистала дальше фотографии. Сейчас меня интересовал не текст, а даты.
— Женя, знаешь, что странно… Лечение прекратилось через месяц после поступления Рихтера в больницу, но выписного эпикриза нет. То есть его или забыли вклеить, или пациента перестали лечить, но не выписали.
— Как интересно получается, — задумался Женя, постукивая двумя пальцами по подбородку. — Звоним патологоанатому, а потом скатаемся по адресу Рихтера. Возможно, кто-то его помнит. А возможно, мы его там и найдем.
Сегодня нам повезло. До Константина Ивановича Женя дозвонился. По телефону только обрисовал ситуацию и спросил, когда удобно будет встретиться. А пока мы все-таки решили съездить на удачу домой к Рихтеру.
— Откуда ты знаешь патологоанатома? — спросила я, закрывая квартиру.
Женя усмехнулся и ответил:
— Я в свободное от учебы время подрабатывал санитаром в морге. Неофициально, конечно.
Я даже остановилась на лестнице и открыла от удивления рот.
— Ты не рассказывал никогда.
— А ты не спрашивала. Теперь вот, как видишь, рассказал.
— Обалдеть, — покачала я головой. — А ты еще говорил, что я полна загадок.
Уже в машине Женя снова усмехнулся:
— Видимо, нам придется знакомиться заново.
Прозвучало это смешно, но в то же время и грустно. Да, мы трахаемся, у нас даже ребенок есть, но мы не знаем друг о друге всего. Мы встречались тринадцать лет назад и недолго — даже тогда всего не успели.
Я тронулась с места и неожиданно даже для себя попросила:
— Пригласи меня на свидание, что ли?
— В ресторан?
— Ресторан — это банально.
— Зато копаться на пару хрен пойми в чем очень не банально, — ответил Женя. — Спасибо твоему отцу.
Да уж, только вряд ли отец думал, что все обернется так. Я сама еще пару дней назад подобное даже предложить не могла, а в итоге ввязалась во что-то непонятное. И я даже не знала, переживать мне или радоваться. Если бы не изыскания отца, то неизвестно, где бы сейчас была я и где бы был Женя. Возможно, далеко друг от друга.
Но все получилось так, как получилось.
Я остановилась во дворе дома, где, судя по записи в карте, жил Рихтер, и сказала:
— Спасибо.
— За что? — внимательно посмотрел на меня Женя.
— За то, что со мной. И за то, что простил.
— Лиля, я ненавидел тебя, твоего отца, как мне казалось, а на самом деле ненавидел, скорее всего, себя. За то, что отпустил, не смог забыть. Я не мог разобраться в своих чувствах, но привык. А потом ты вернулась — и все стало… Черт!
Да, я тоже не могла найти нужных слов, но надеялась, что для этого у меня будет еще много времени. Двигаемся мы вроде бы в правильном направлении, и сейчас я вовсе не наше расследование имела в виду.