Время решать
Шрифт:
— Нет, не знаю. Давайте так: хотите вести какие-то игры с оппозицией по этому вопросу — возражать не стану, но сам участвовать в них не буду. Вам такой вариант подходит?
— Да, — кивнул Эвар. Он и сам смутно представлял себе, как можно добиться освобождения англов, если не действовать вместе с правительством или с оппозицией.
— Любимый, ты нарасхват! — улыбнулась Мадлен, когда муж поведал ей подробности своей встречи с Февром. Эвар пожал плечами:
— Не знаю, нарасхват ли. Оппозиция от меня уже отказалась из-за мнемограммы…
— Они
Эвар задумался. Надо же когда-нибудь рассказать жене правду, пусть не всю сразу…
— Понимаешь, любимая, у меня есть одна особенность: я вижу некоторые вещи, которые незаметны другим людям…
— Только не надо про раздвоение личности! — засмеялась Мадлен. — Я ведь тоже вижу некоторые вещи не так, как другие люди. Например, Земля показалась мне голубым шаром — помнишь, я тебе рассказывала?
Эвар вздрогнул и застыл, поражённый внезапной мыслью. В самом деле… Как он мог забыть слова жены, сказанные на Земле? Да, конечно, жена говорила это Жерару, а когда Эвар снова вернул свои права — не о том думал, хотелось побыстрее доставить Поля и Сюзан в интернат на Оритании, потом всё время занят был служебными делами, свободное время посвящал семье, а не поискам истины. Но теперь-то уже пора?!
— Мадлен! — изменившимся голосом произнёс муж. — Прости, что я не сказал тебе этого раньше. Просто забывал. Ты правильно видишь Землю, она действительно голубой шар.
— Да? — удивилась женщина. — А тогда почему другие… — она запнулась. — Не понимаю…
— Это те самые нагуали так воздействуют на людей, искажают восприятие, — вздохнул Эвар. — Из-за них Земля кажется одним бурой лепёшкой, а другим — полушарием, полусферой. На самом деле, видела её правильно ты. Мне кажется, на тебя нагуали не действуют… — и он осёкся, поражённый странной мыслью. На Мадлен наугали не действуют? Тогда почему она видит его, Эвара, своим мужем Жераром? И не только она… Пираты, с которыми он разговаривал при разных обстоятельствах, тоже способны преодолевать наваждение нагуалей, но ни один из них не заметил, что в нём, Эваре, живёт также Жерар. 'Но я же вижу себя в двух лицах?!' — в отчаянии подумал глава семейства и на всякий случай заглянул в зеркало, чтобы убедиться, что не ошибается сам. — 'Я сойду с ума…'
— Ну? — настойчиво спросила Мадлен. — Допустим, нагуали воздействуют, обманывают всех, кроме меня. И тебя, верно? Мы с тобой видим всё правильно, а другие — нет. Знаешь, я бы решила, что сошла с ума, если бы не всё то, что с нами происходит. Но какое отношение это имеет к Службе Безопасности?
Эвар тряхнул головой: что толку сейчас каяться в самозванстве, рассказывать жене про память Эвариста Галуа, если самому многое непонятно.
— Понимаешь, — запинаясь, заговорил он. — Не только мы с тобой видим то, что на самом деле. Некоторые другие люди тоже.
— Ага! — радостно ответила жена. — Я была уверена, что это так! Не может быть, чтобы только мы с тобой вдвоём видели всё правильно! А кто эти другие?
— Пираты! — вздохнул Эвар. — Почему-то
— Они и мы с тобой? — удивилась Мадлен. — Опять ничего не понимаю.
— Мне кажется, сопротивление иллюзиям, которые создают нагуали, как-то связано с неприятием общества, — задумчиво произнёс Эвар. — Человек как бы отторгает то, что ему преподают окружающие, и успешнее сопротивляется иллюзии.
— Я разве отторгаю общество? — озадаченно спросила Мадлен. — А знаешь, наверное, ты прав, только я никогда раньше об этом не задумывалась. Вот когда ты докладывал в университете в первый раз, я мало что понимала, но чувствовала, что ты прав. Все кругом — уважаемые люди, профессора — уверяли, что ты ошибаешься, а я верила не им, а тебе, хоть они такие умные и образованные. И вот — надо же! — прошло всего два года, и они вдруг прозрели, что ты прав. Получается, что я, с моим несчастным школьным образованием, разобралась во всём лучше их?
Эвар молча кивнул. До него самого только теперь доходило, что Мадлен совершенно права. Тогда, в университете, он воспринял её поведение просто как реакцию любящей жены, в глазах которой муж всегда молодец, но ведь…
— А ты сам? — вдруг произнесла Мадлен, возвращая мужа к реальности. — Я бы не сказала, что ты отторгаешь общество. Хотя…
Эвар вздохнул. Бывший Эварист Галуа ещё как отторгал окружающее общество, не хуже современных пиратов. Но как рассказать об этом жене? И что имеет в виду она под этим 'хотя'? Жерар Ларм вступал когда-нибудь в конфликт с обществом? Вряд ли, не то и ему Земля показалась бы голубым шаром, и солдаты вокруг не стояли бы под наклоном. С другой стороны, для подростков неприятие окружающего мира очень характерно. Так почему они не видят того, что закрыто для большинства взрослых? А может, видят, а потом утрачивают эту способность? Как это проверить?
Словно спасая Эвара от потока мучительных размышлений, ведущих непонятно куда, зазвонил видеотелефон. Эвар со вздохом облегчения взял трубку: это звонил Февр.
— Слушаю, Гастон!
В ответ послышался печальный вздох:
— Простите, Жерар. У меня не получилось. Не знаю, чем вы насолили нашему премьер-министру, но он категорически отказывается утвердить вас моим заместителем…
Эвар пожал плечами:
— Что же, спасибо, что выяснили это. Нам, наверное, пора собирать вещи.
— Я очень сожалею, Жерар…
— Ничего страшного. Спасибо вам за попытку. До свиданья!
Эвар разъединил, и Мадлен тут же внимательно посмотрела ему в лицо:
— Ты рассердился на него?
Муж пожал плечами:
— Не знаю, милая… Честно говоря, я и не надеялся, что у него получится. Но, понимаешь, он мне обещал, что если не утвердят меня, то и он откажется принимать полномочия. А сейчас об этом не сказал ни слова.
— Да ну их всех! — воскликнула с неожиданной силой Мадлен. — Они мне так надоели! То зазывают тебя, ну прямо как будто отчизна гибнет, то сами же отказываются! Не понимаю: неужели у людей совсем нет гордости? Не сознают, как это позорит их самих? Всё, милый, собираем вещи — и на Марселию! Видеть больше не желаю этих болтливых зануд!