Время вспоминать
Шрифт:
– Так, - в который раз невозмутимо повторил он.
– Вижу, порошок подействовал. Тогда оставлю пока вас с прислугой, сеньора. Поговорите, поспрашивайте. Только не волнуйтесь. Потеря памяти не смертельна и не так опасна, как шишка на вашем затылке.
Доктор вытащил из кармана жилета за цепочку блеснувшие часы, кинул на них беглый взгляд и вернул на место. Затем взял чемоданчик из гладкой коричневой кожи и подхватил щегольски выглядящую высокую шляпу.
– Я зайду завтра, сеньора, - сказал он.
– А перед уходом еще раз поговорю с вашим мужем.
– До свидания, доктор. Спасибо, - машинально ответила Хоакина, провожая его взглядом.
– Выпьете еще воды, сеньора?
– спросила Соле, подходя к кровати со стаканом.
– Помоги мне лучше сесть, - сказала Хоакина.
– Садись сама и расскажи, что тут происходит. Нет, - остановила она Соле, когда та придвинула тяжелый стул к кровати, - дай мне сначала зеркало.
– Сеньора, может, пока не надо?
– начала Соле, в ее глазах плескалась забота.
– Я что - с памятью и лица лишилась?
– рассердилась Хоакина.
– Быстро неси.
С лицом все было в порядке. Кроме бледности и синевы под глазами. На месте оказались и растрепанные сейчас и не очень чистые каштановые волосы с немного посветлевшими прядями. «Наверное, выгорели на солнце, - решила Хоакина, внимательно вглядываясь в свои разноцветные глаза, один карий, другой зеленый, предмет гордости деда Риверы и ее смущения.
– Без шляпки я что ли тут ходила?» Она потрогала темные ровные брови, крупный нос, предмет гордости деда де Веласко, ныне покойного, и ее скрытого отчаяния. Затем коснулась губ, оскалила и осмотрела на редкость ровные белые зубы, хоть в чем-то повезло, и ощупала шею, постепенно продвигаясь к затылку. Там, по словам доктора, должна быть шишка.
– Ай, - вскрикнула Хоакина и отдернула руку.
– Сеньора, - всполошилась уже усевшаяся было Соле.
– Перестань, - шикнула Хоакина, покосившись на дверь.
– Говори - как так получилось, что я замужем за Фернандо Агиларом? И что со мной произошло, что я памяти лишилась? Я упала?
– Я не знаю, сеньора, - шмыгнула носом Соле.
– Вас нашли позавчера, в пятницу, поздним вечером. Вы лежали прямо в тростнике дона Пабло, без сознания, словно мертвая. Ах, сеньора…
– Хватит, - снова прервала зарождающиеся рыдания Хоакина. Соле всегда была очень впечатлительной, как и очень преданной.
– Что я там делала? И кто такой дон Пабло? Впрочем, нет.
– Она схватилась за голову одной рукой.
– Оставим мое падение и дона Пабло. Почему я замужем за Фернандо Агиларом и сижу в колониях?
– Потому что он здесь живет, у него плантация с кофе, - захлопала глазами Соле.
Хоакина захотела прибить служанку, как совсем недавно Фернандо доктора.
– Соледад, - прорычала она, чувствуя, как снова в глубине головы зарождается боль.
– Мать и дед, как и все Ривера, скорее оставили бы меня в старых девах, чем дали согласие на такой брак. Что случилось?
– Хоакина вдруг испугалась.
– Они живы? Никто не умер? А отец?
Соле замотала головой.
– Слава богу. Тогда что, черт возьми, произошло?
– Сеньора,
– Ваша мама бы…
– Я сейчас еще не так заругаюсь, если ты мне все не расскажешь.
– Да нечего рассказывать, сеньора, - жалобно заломила руки Соле.
– Вы сами вышли за сеньора. Говорили, что любите его.
Хоакина будто налетела с разбегу на стену, о которую разбились все воображаемые ужасы, случившиеся с ее семьей. Начиная от смерти родителей и заканчивая разжалованием или разорением деда.
– Что я говорила?
– Вы вышли за сеньора Агилара по любви. И сеньора де Веласко, отца, уговорили. А он уже и вашу маму, и деда. Точнее, ваш отец попросил вашу бабушку-маркизу, и она… - Соле запнулась.
– И она скрутила в бараний рог маму и дедушку Ривера, понятно, - прошептала Хаокина.
– Сеньора, не ругайтесь, - снова начала Соле.
Но Хоакина только отмахнулась. Стоит ли сейчас думать о воспитании и плохих манерах, когда она теперь не сеньорита де Веласко, а сеньора де Агилар. И сидит не в столичном особняке, а где-то на задворках королевства, в колониях Акульего залива. Вряд ли здесь тщательно соблюдают этикет и следят за воспитанием и речью. И Хоакину сейчас занимало точно не это.
– Я влюбилась в Фернандо Агилара, - сказала она своему отражению.
– Да еще и пошла на конфликт с семьей и уехала в колонии. И это не сон, потому что шишка на затылке очень болит. Соле, - она кинула взгляд на служанку, сгорбившуюся на стуле.
– А он? Он тоже в меня влюбился? Или ему было достаточно того, что я племянница маркиза и богата? Наверняка он и помыслить не мог о такой партии.
– Ну… - протянула Соле, снова принимаясь шмыгать носом.
– Вы точно считали, что да. Сеньор Фернандо сильно привязан к вам. Это видно. Во время перелета вы почти не выходили из купе.
– Соле хватило совести покраснеть.
– Да ну?
– прищурилась Хоакина, чувствуя, как шею тоже заливает краска смущения.
– Да, да. И здесь он… э-э-э… в общем, когда вас нашли, он с ума сходил от беспокойства. И с доктором ругался. Вот.
Хоакине сильно хотелось вытрясти из служанки все, что она знала или подслушала и подсмотрела из их отношений с Фернандо Агиларом, однако разговор выходил уж слишком неприличным. Придется пока поверить в брак по любви.
Хоакина зацепилась за фразу, показавшуюся ей интересной.
– Ругался с доктором? Из-за чего?
К ее удивлению, Соле хоть и перестала смущаться, но замялась. И прежде, чем ответить, огляделась по сторонам.
– Доктор Варгас считает, что вы ничего не помните из-за шишки. Вы неудачно упали. Только вот сеньор Фернандо думает, что на вас могли напасть.
Хоакина фыркнула от неожиданности.
– И почему он так решил?
Соле вздохнула.
– То есть я успела не только выйти замуж, но и завести врагов, - сказала Хоакина, опуская зеркало на одеяло.
– Вечером покажешь, где лежат бумаги, что я привезла с собой. В том числе письма. Поняла? Будем есть кабана по частям.