Время вспоминать
Шрифт:
– Мне очень жаль, - сказала Хоакина, глядя на Фернандо.
– Как же ты справился с плантацией? Ведь ты так… - она запнулась.
– Молод?
– усмехнулся он.
– Пожалуй. Мне тогда только исполнился двадцать один год. Я видел, как отец общается с управляющим, ездил с ним, часто заглядывал в счетные книги. Но это не одно и то же.
Фернандо сделал шаг вперед и теперь оказался совсем близко к Хоакине.
– Я сильно боялся, что не справлюсь и разорюсь. А спросить совета мог только у соседей, которые мои же конкуренты. Дон Пабло
– Тот, которого убили?
– спросила Хоакина, делая невольный шаг назад, чтобы не чувствовать дыхание Фернандо на своем лице.
В глазах мужа промелькнуло беспокойство.
– Кармен Руис рассказала?
Хоакина хотела ответить, но в гостиной появилась Соле.
– Пришла сеньорита Лаура Санчес и дон Пабло, - доложила она.
– Но нам скоро ужинать, - нахмурился Фернандо.
– Все в порядке, я ее пригласила. Только ответа не получила и не была уверена, что она придет. И тем более с отцом.
Со стороны Фернандо послышался отчетливый вздох.
– Так мне звать сеньора и сеньориту?
– захлопала глазами Соле.
– Зови. Мы с Лаурой поговорим в моей комнате, и Фернандо не пропустит долгожданный ужин. Или мне все-таки пригласить их к столу?
– Я так полагаю, распоряжение кухарке ты отдала днем?
Фернандо больше не вздыхал, он даже не выглядел рассерженным, однако Хоакина чувствовала, что он зол.
– Прости, что не предупредила тебя, - сказала она, прямо глядя ему в глаза.
– Но ты бы стал меня отговаривать. А мне нужен этот разговор.
Фернандо некоторое время молча смотрел на нее. Хоакина тоже молчала. Тишину в гостиной нарушало только сопение все еще мнущейся тут же Соле.
Наконец Фернандо отвел взгляд и снова вздохнул. На этот раз тоскливо.
– Ты, видимо, решила, что я жуткий злодей, Хоакина. Но это не так. Я на твоей стороне, пойми. Соледад, пригласи дона Пабло и сеньориту Лауру.
Поговорить со второй подругой Хоакине удалось только после ужина, когда, оставив мужчин сидеть в гостиной, они уединились на террасе.
Вокруг уже царил душный колониальный вечер, и тонкая стройная фигурка Лауры в свете зажженных в саду фонарей выглядела совсем хрупкой. Подруга оказалась младше Хоакины и Кармен, ей можно было дать не больше восемнадцати-девятнадцати лет. Гладкие темные волосы Лауры были собраны в простую прическу, а черное траурное платье делало ее и без того бледноватую для колониального климата кожу еще бледнее. «Изящная фарфоровая статуэтка», - подумала Хоакина, рассматривая подругу.
– Прости, что не успела ответить. Отец внезапно согласился сопроводить меня из-за несчастья с тобой, - говорила Лаура, облокотившись на деревянные перила.
– Он все не может понять, как ты попала на нашу плантацию. И ему кажется, что…
– Что?
– поторопила Хоакина подругу, которая замялась.
– Антонио… - она закусила губу, видимо, чтобы не расплакаться.
–
– А ты что думаешь?
– взволнованно спросила Хоакина, подходя к перилам и становясь рядом с Лаурой.
– Не знаю, - покачала головой она.
– Но на Коста-Лунес никогда такого не случалось. Сначала дон Марсело, потом ты, а теперь и Антонио.
Хоакина какое-то время молчала, слушая треск невидимых насекомых и крики каких-то животных вдали, а затем решилась заговорить с Лаурой о том, о чем постеснялась с умной и роскошной Кармен.
– Слуги сплетничают, что тут замешано колдовство, - быстро сказала Хоакина и покосилась на Лауру, ожидая, как та отреагирует.
– Вуду?
– переспросила подруга, поворачиваясь и смотря прямо.
– С чего они так решили?
– К сожалению, не только они, - сказала приободренная Хоакина, хотя о вуду она слышала только в редких рассказах дедушки Риверы и читала в романах.
– Фернандо тоже думает, что моя потеря памяти немного… странная. А доктор Варгас с ним не согласен.
Судя по всему, теперь разволновалась и Лаура. Она поднесла ко рту кружевной платочек и теперь задумчиво его покусывала.
– Но в убийстве дона Марсело не было ничего странного. Его просто ударили тяжелым пресс-папье. Хотя, может, отец мне не все рассказал. Он один общался с полицией из Буэнавентуры.
– А… твой брат?
– как можно осторожнее спросила Хоакина.
Губы Лауры жалобно скривились.
– Полиция считает, что его зарезали. Прямо у леса, откуда идет дорога до Хрустального ручья, плантации дона Марсело.
Хоакина хотела добавить, что какая-то Санта оттуда же считает, что и здесь не обожглось без колдовства, но вовремя прикусила язык. Подруга и так достаточно настрадалась.
– А ты не знаешь, что он там мог делать?
– Отец говорит, на свидание пошел, - шмыгнула носом Лаура.
– Антонио любили девушки, хотя до Хуана Мануэля ему было далеко.
Опять этот Хуан Мануэль. Хоакина с досадой мотнула головой. Каждый разговор не прояснял, что с ней случилось, а запутывал еще больше.
– Мне так жаль, Лаура. Самое ужасное, что у меня чувство, будто я могу помочь тебе. Словно знаю что-то. Может… может, поэтому на меня и напали, - закончила Хоакина шепотом.
Подруга смотрела на нее настороженно, забыв о платочке.
– Что было перед тем, как меня нашли?
– продолжала Хоакина, не сводя взгляда с Лауры.
– Куда я ходила? С кем разговаривала? Мне бы хоть что-нибудь. Иначе я никогда ничего не вспомню.
– Мне тоже жаль, Хоакина, что с тобой случилось такое, - сказала подруга, снова принимаясь терзать платочек.
– Но я ничего не знаю, разве только…
– Что?
– Как-то мы ездили в шляпную лавку в Буэнавентуре. Рядом подавали кофе, и к нам подошла донья Тереза, сестра дона Марсело. Она отвела тебя в сторону, и вы о чем-то говорили. Но ты не рассказала, о чем именно.