Время жестоких чудес
Шрифт:
За этой обычной детской работой Мона рассказала подружке историю Гнома.
– Так зачем? – снова спросила девочка, простирая мысль, и нововыплетенный шар покатился в общую кучу.
– Потому что он тебе нравится, – сказала Мона.
– Откуда?.. – Эрика чувствовала, что щеки ее наливаются багрянцем. – С чего ты взяла?
– С того… – Мона посмотрела ей в глаза, и Кнопка снова поймала себя на том, что прикидывает, на сколько десятилетий подруга старше ее.
– Я ж не слепая. – Мона хихикнула, и наваждение схлынуло, Кнопке захотелось треснуть ей
– Ты ерунду говоришь.
Мона только улыбнулась. Кнопка посмотрела туда, где сидели Гном и Шанка. В Непоседах двоюродные брат и сестра занимали особое положение. Они приятельствовали со всеми, но дружили лишь с немногими. К тому же были помощниками учителя, и зачастую Александр передоверял им некоторых не успевающих учеников. Дети, не в силах управиться с каким-нибудь сложным приемом и стесняясь обратиться к наставнику, бежали к рыжей парочке.
Дети пользовались авторитетом, и не было такой детской каверзы и выходки, истоки которой при вдумчивом взрослом расследовании не приводили бы к ним…
Сейчас рыжие выплетали какую-то сложную конструкцию, похожую на перееханного телегой василиска. Гном почувствовал взгляд, вскинул глаза и улыбнулся Кнопке.
Эрика вернулась к плетению, чувствуя на себе внимательный взгляд подруги. Потом исподтишка снова бросила взгляд на Гнома, который уже не смотрел в ее сторону.
Зато смотрела Шанка. Она толкнула двоюродного брата в бок и что-то ехидно сказала. Гном удивился, потом засмеялся, потом взглянул на Кнопку и оборвал смех, глядя на нее так, словно увидел впервые.
Покраснели они одновременно и одинаково.
В следующие несколько дней Кнопка и Гном были так вежливы друг с другом, что у учителя Александра лопнуло терпение, и он велел им немедленно помириться.
Случайно встречаясь в городке или в развалинах, издали вежливо раскланивались. Мона не уставала подтрунивать над подругой, Шанка тоже не давала братцу покоя, и еще больше изводили его мысли, от которых ночами он ворочался с боку на бок, не мог заснуть.
Однажды вечером Гном прогуливался около стен и наткнулся на объект своих ночных размышлений. Он в панике оглянулся, но отступать было некуда.
Иди вперед и посмотри в глаза своему страху, советовал Майнус, тогда он потеряет силу.
Гном пошел вперед и посмотрел в серые глаза своего страха. Кнопка ответила задумчивым взглядом.
– Привет, – сказала.
– Привет. – Ну вот, пока ничего ужасного не случилось.
– Можно я кое о чем тебя попрошу?
Гном покраснел, оглянулся вокруг, никого не обнаружил и нерешительно кивнул. Кнопка подошла поближе, дала знак наклониться и прошептала в алое ухо.
Гном замер столбом, изумленно глядя. Потом откашлялся:
– Ты серьезно?
– Да.
– Но почему…
– Жедь, – сказала Кнопка зло. – Все никак не может себе простить,
– И ты не хочешь, чтобы он тебе помогал, – усмехнулся Гном.
– Ясндело, не хочу!
Гном развеселился.
– Только если растреплешь кому… – прошипела Кнопка разъяренной кошкой. Мальчик посмотрел с таким выражением оскорбленного достоинства, что ей стало стыдно.
Впрочем, не настолько, чтобы она стала извиняться.
– А ты бы хотел, чтобы тебя назвали слабаком – хоть в чем-то – и посоветовали обратиться к Жедю?
– Нет. После тебя он самый большой задавака.
Кнопка посмотрела удивленно, Гном улыбался. Она неуверенно улыбнулась в ответ, сообразив, что это была шутка.
– Я помогу, – ответил он.
Руки сами хватались за ветви, ноги знали, куда им вставать. Ветви, отполированные многими прикосновениями, были гладкими, не скрипели. Кнопка долезла до стельги, скользнула в проем, двигаясь неслышно, Гном сидел к ней спиной. Девочка стала подкрадываться.
– Добрая ночь, – сказал Гном, не поднимая глаз от книги.
Кнопка разочарованно вздохнула:
– Как ты меня услышал?
– Не услышал. Почувствовал, что ты смотришь мне в спину.
– Научишь?
– Повзрослеешь, само придет. – Гном помолчал. – Принесла?
– Принесла. – Кнопка села рядом, полезла за пазуху, под свет луны явились с риском для жизни добытые в кузнечных мастерских листы бумаги, бутылек чернил и несколько свечей.
– Хорошо. Покажи, как ты держишь перо…
Кнопка подумала, что где-то уже слышала подобные интонации, а в следующий момент вспомнила об учителе Александре.
Она зажгла свечи, покрепче взялась за перо, окунула в чернильницу, сразу ляпнув кляксу на новую рубаху, и тщательно нацелилась на лист бумаги.
Полетели дни учебы.
Утром Кнопка работала на подхвате в кузнечном околотке, после обеда шла на игровую поляну на уроки мыследейства, письма, счета, потом занималась обычной детской работой. В последнюю четверть пути солнца по небосклону дети были свободны и делали кому что в голову взбредет.
Теперь Кнопка пропускала обычные вечерние собрания и игры. Гном оказался суровым и требовательным учителем. Пару раз даже доводил Эрику до слез, они ссорились на целый день, к вящему удовольствию Моны и Шанки («милые бранятся», говорили они).
Но день проходил, полный забот и работ, едких запахов в кузнечных мастерских, арифметических примеров или грамматических писаний, и Эрика снова шла кружным путем к дому-на-дереве.
Где ее уже ждал Гном.
До полной луны, казалось, можно было достать рукой, было достаточно светло, чтобы читать вовсе без свечей – или писать.
Гном сидел, свесив ноги из дома-на-дереве, и читал черную книгу. Кнопка сидела рядом и, прикусив от усердия язык, выводила на бумаге ровные закорючки.