Время жить. Трилогия
Шрифт:
– Здравствуйте, господин Билон, – сказал он смутно знакомым голосом. – Рад вас здесь видеть.
– Простите, – Билон остановился в дверях. – Вы меня знаете?
– Ну, а я что говорила!? – с веселым азартом воскликнула проскользнувшая в комнату Орна. – Стоило вам покрасить волосы, изменить прическу и надеть очки, и вас никто не узнаёт!
– Что?! – Билон еще раз вгляделся в собеседника. Очки долой… Осветлить волосы… – Вы Райнен Фремер?
– Вот я и раскрыт, – депутат парламента от Движения за демократию сделал шуточный поклон.
– Я тоже рад вас здесь видеть, – сказал Билон, присаживаясь на небольшой диванчик,
– Нет, к счастью, до этого не дошло, – Райнен Фремер погасил улыбку. – Но, к сожалению, мало кто из руководства Движения, помимо меня, остался на свободе. Мы неплохо подготовились к переходу в подполье материально и технически, но оказались не готовы, в первую очередь, психологически. Предупреждения о намечавшихся арестах поступили, в основном, вовремя, но почти никто не решился на немедленное бегство…
– "Утренней звезды" тоже больше нет, – сухо добавил Билон. – Я позавчера сам видел, как оттуда выводили всех.
– Нет, газета по-прежнему существует, – покачал головой Фремер. – У нас остались резервные типографии, есть люди – в основном, те, кто находился вне Реперайтера. Вероятно, "Звезда" уменьшится в объеме, будет выходить лишь раз в две недели или даже два раза в месяц, но она сохранится.
– И к кому мне теперь обратиться? – спросил Билон. – Кто теперь ее главный редактор?
– Пока – я, – спокойно ответил Фремер. – На какое-то время мне придется совмещать несколько постов, но я надеюсь, что справлюсь. Правда, не хочу скрывать – нам будет очень тяжело, теперь каждому из нас грозит арест. Господин Билон, я прошу вас, взвесьте свои силы. Быть постоянно преследуемым – в высшей степени неприятное ощущение, а для вас еще существует возможность вернуться обратно. Более того, скажу, что на своей прежней работе в "Курьере" вы сможете оказать нам немалую помощь.
– Я уже решил, и причем давно, – резко сказал Билон. – Я не желаю служить лжи, а роль агента-двойника не для меня. Собственная безопасность меня волнует, но, если можно так выразиться, не чрезмерно. Признаться, меня куда больше беспокоит, не грозит ли что Орне. Вряд ли об утечках с процесса Джойвара так быстро забыли. Кое у кого может появиться настойчивое желание выяснить, кто такой Тид Грумман, внештатный корреспондент "Утренней звезды".
– Не тревожься за меня, Майдер, – приветливо улыбнулась ему Орна Маруэно. – То дело уже давно раскрыто, закрыто и сдано в архив. При уборке в зале суда, где проходил процесс, нашли спрятанный магнитофон и два подслушивающих устройства. Было решено считать, что они находились там с самого начала, и никакого Тида Груммана среди зрителей не существовало.
– Хорошо, если так, – с облегчением вздохнул Майдер Билон и снова повернулся к Фремеру. – Тогда я хочу задать новый вопрос вам, господин главный редактор. О чем будет писать новая "Утренняя звезда"? Если она будет протестовать против беззаконных арестов, надругательства над демократией и нарушения прав и свобод граждан, что тогда в ней буду делать я? Политика, как вы, вероятно, заметили, – это не моя тема.
– Что же, в свете последних событий вы задали очень своевременный вопрос, – признал Фремер. – Вы, очевидно, тоже обратили внимание, что вовсе не Движение является сейчас основной мишенью властей. Наших лидеров тоже активно арестовывают, но я бы сказал, мимоходом, а все газеты и телеканалы заполнены
– И что характерно, все это – чистая правда, – добавил Билон. – Народ в восторге и рукоплещет правительству, которое твердой рукой наводит порядок в стране. А что думаете по этому поводу вы? Встанет ли Движение на защиту этих людей, с которыми, что ни говорить, поступили не по закону?!
– Нет, не встанет! – жестко ответил Фремер. – Бессмысленно протестовать против нарушения буквы закона, когда попран его дух, и безнравственно объединяться со старым непримиримым врагом против нового! Не далее как вчера у меня была встреча с одним чисто конкретным деятелем, который предложил Движению союз против Кирстена. Мы никогда не пойдем на него, каким бы выгодным с тактической точки зрения он ни казался. Возможно, я плохой политик: у меня есть принципы. Но отказаться от них я не могу – ни сам, ни за своих товарищей.
– А что по поводу попранной демократии? – осведомился Билон. – Каковы ваши принципы на этот счет?
– Желающие порыдать над погибшей демократией найдутся в этой стране и помимо нас, – с легкой иронией произнес Фремер. – Некоторые газеты только этим и занимаются уже две с лишним недели подряд. Но мне кажется, вместо абстрактной борьбы за права человека нам следует заняться борьбой за права конкретных людей.
– Признаться, раньше мне чаще приходилось слышать иное, – заметил Билон, чисто для поддержания разговора.
– Я же как-то говорил вам: у нас весьма пестрая организация. Но по большому счету, Движение изначально выступало не за демократию, а за достойную жизнь людей, просто демократия казалась нам наиболее подходящим средством достижения этой цели. По крайней мере, она давала людям возможность самим избрать себе честную и порядочную власть. Что же, теперь они этой возможности лишены…
– И не сильно страдают по этому поводу, – снова вставил реплику Билон.
– Очевидно, демократия пришла в нашу страну слишком рано. Люди успели увидеть все ее недостатки, но еще не научились пользоваться ее достоинствами. Теперь наша задача состоит в том, чтобы донести до них правду о том, что является альтернативой демократии. Новая "Утренняя звезда" не будет плакать об утерянной свободе, которая слишком часто превращалась в нашей стране в господство воров и негодяев. Вместо этого она будет рассказывать о преступлениях, которые будет творить новая власть, пришедшая ей на смену. С нашей помощью они должны убедиться, что вместо плохого они получили худшее.
– А если этих преступлений не будет? – тихо спросил Билон. – Что, если Кирстену, пусть жестоко и с нарушением законов, но удастся навести в стране порядок и построить для людей достойную жизнь? Например, не далее как два дня назад по телевизору говорили, что готовится закон о медицинском страховании, которого вы всегда добивались… Люди ведь и в самом деле не испытывают особой потребности в демократии. Чаще всего они хотят иметь лишь достойную работу, которая позволяет жить, не тревожась о деньгах, чистые улицы без хулиганов и торговцев наркотиками, уверенность в завтрашнем дне, надежное и сильное государство, которое не грабит, а защищает своих подданных, спокойствие за судьбу своих детей…