Всадник рассвета
Шрифт:
После продолжительного и вычурного обряда священнодействия нас приглашают во дворец на праздничный пир. Геракл и Вышата еще бледны, но уже сносно передвигаются и готовы принять самое активное участие в предстоящей гулянке.
Флейтисты начинают играть заунывные мелодии, чаши наполняются черным, как деготь, вином, и веселье начинается! Во главе стола на царском ложе возлежит Кассиопея, рядом с ней Андромеда и Вакула, не сводящие друг с друга глаз. Чуть подальше удобно располагаемся мы с Вышатой и Гераклом. Гулянье в разгаре. Геракл, немного перебрав, то и дело порывается петь свои бесконечные песни о свершенных им подвигах,
Вдруг у входа во дворец раздается какой-то шум, потом стук мечей и воинственные крики. Мы переглядываемся с Вышатой. Руки наши тянутся к лежащим подле мечам. В тот же момент двери праздничного зала распахиваются настежь и в него врывается целая ватага воинственно настроенных молодых людей. Я вижу, как резко вскакивает бледная как смерть Кассиопея, а Андромеда в испуге прижимается к Вакуле. Это что еще за новости? Впереди остальных белокурый юноша со злым взглядом. Глаза его горят ненавистью.
– Берегись, похититель! Пришла твоя смерть! – кричит он Вакуле и целит копьем ему прямо в сердце.
Его дружки бросаются ко мне, Вышате и Гераклу. Ну, это уже наглость!
Зарвавшихся юнцов, конечно, можно проучить, но уж очень не хочется омрачать праздник, к тому же не наше дело драться с местной шпаной.
– Да, молодежь нынче пошла не та, что раньше, во времена нашей молодости! – вздыхает находящийся рядом со мной распорядитель обеда. – Вы только посмотрите, какое падение нравов! Никаких моральных устоев! Шляются, пьют, танцуют и дерутся! Полный беспредел! Куда только смотрят их родители!
– Да, проблема действительно серьезная, а главное вечная! – говорю я ему и отставляю в сторону недопитую чашу.
Хулиганье расходиться не собирается, и дело начинает приобретать скандальный характер.
– Убирайся немедленно прочь, Финей! – кричит на злобного блондина Кассиопея. – Наш гость Вакула не похититель, а спаситель! Это он со своими друзьями спас Андромеду от чудовища! Если ты по-настоящему любил мою дочь, то почему ты не пришел на берег моря, когда чудовище явилось ее съесть? Ты бросил ее, когда она ожидала гибели, а теперь являешься как ни в чем не бывало и требуешь Андромеду себе!
Однако увещевание царицы никакого действия не возымело. Еще более озлобившись, Финей без долгих раздумий метнул свое копье в грудь Вакуле. Наивный безумец, он совершенно не знал, с кем имеет дело! Сориентировавшийся к этому времени в обстановке, Вакула перехватил копье прямо на лету и тут же швырнул его в обратную сторону. Не желая смерти нападавшему, он кинул его так, что копье, не задев тела Финея, лишь пригвоздило конец его туники к стене. По мнению Вакулы, это должно было бы образумить безумца, но вышло иначе.
– Эти хваленые чужеземцы-рыбоеды не умеют даже владеть копьем! – взвизгнул несостоявшийся жених и, обнажив меч, ринулся на Вакулу, расшвыривая во все стороны ногами вина и яства. Следом
– Вечер перестает быть томным! – вздохнул я, поднимаясь со своего ложа.
Вместе с нами неохотно поднялся и Геракл. Подвыпивший герой Эллады тоже был весьма раздосадован.
– Куда подевались девушки и откуда появились разбойники? – медленно ворочая языком, говорил он сразу всем и никому. – Я их к себе не звал, а потому их надо примерно наказать! Но где девушки, которые были рядом? Я не спел им еще всех своих героических песен!
Кто бы знал, как нам не хотелось драться в тот вечер, но уж больно нагл и дерзок был незваный гость. Первый наскок наглецов мы отбили шутя. Я прокричал на весь зал, чтобы все покинули его. Собравшиеся не заставили себя упрашивать и ломанулись во все тяжкие, благо их никто не держал. Спустя пару минут зал опустел. В нем остались лишь дружки Финея с ним во главе, мы, да еще возмущенная Кассиопея с перепуганной Андромедой.
– Ну вот, пришел ваш смертный час, вонючие чужеземцы! – расхохотался нам в лицо Финей и прибавил к этому еще несколько непечатных выражений относительно всех наших родственников.
К его ругательствам я отнесся достаточно спокойно, однако мои друзья взъярились не на шутку.
– Как? Как он назвал мою бабушку? – мигом протрезвел Геракл.
– А как ты назвал моего дедушку? – выхватил свой меч Вышата.
– Спокойно! – гаркнул я на них во все горло. – Не будем проливать кровь, но избавим этот несчастный город от еще одной напасти! Вы не против, царица?
Кассиопея резко кивнула.
– Это мы сейчас избавим всех от вашего гнусного присутствия! – закричал Финей. – Режь их всех, ребята, на мелкие куски!
Последняя его фраза повисла в воздухе, ибо к этому времени я уже высоко держал над собой голову горгоны Медузы, взиравшую своими мертвыми глазами на творимое вокруг нее безобразие. Засунув голову обратно в мешок, я обернулся к пораженной всем увиденным царице:
– Эти каменные столбы вам лучше всего поставить у храма Посейдона! Мне кажется, что такое приношение будет ему приятно и несколько уменьшит печаль бога по любимой рыбе!
В городе Кассиопеи мы задержались еще на несколько дней, которые были крайне необходимы для восстановления сил наших еще не полностью окрепших товарищей. Все это время я почти не видел Вакулу. Наш богатырь был так увлечен своим романом, что совершенно потерял голову.
– Это, кажется, уже настоящая любовь! – сказал мне как-то Вышата. – И здесь не помогут уже никакие ведьмины отвороты!
Наконец настал день и пришел час, когда нам надо было двигаться дальше. Мы долго прощались с гостеприимными горожанами. Снова был пир, прошедший уже без всяких осложнений, на котором Гераклу удалось все же спеть несколько своих новых песен, сорвав при этом вежливые аплодисменты, чему он был несказанно рад. Хуже всего было, разумеется, бедному Вакуле, который оставлял в этом забытом богами городе свою невесту, взяв, однако, с Андромеды слово, что она его обязательно дождется. Бедная Андромеда провожала нас до самой пристани, все никак не решаясь покинуть своего возлюбленного. Однако настал момент, когда ей все же пришлось проститься с Вакулой.