Всадник Ветра
Шрифт:
Странное чувство, когда выходишь из самолета без парашюта! Вроде и точно знаешь, что тебе ничего не грозит, а все равно немного не по себе. Хотя летал тут тысячу раз. Уже отдалившись от самолета, я заметил, что моя пещера осталась немного позади. Пришлось возвращаться.
…На подлете мною овладело сильнейшее дежа-вю: в пещере кто-то был! Кто-то в розовом… И в голубом… И в зеленом… И в желтом… И в фиолетовом… Платьях.
Цветник, блин. Или, скорее, табун.
Мне тут же захотелось развернуться и полететь обратно в Лиманион, требовать у
И все же я опустился чуть поодаль от них, выше по склону. После чего не спеша спустился.
Они меня уже ждали.
— Кирилл! — это Агриппина, или Рина, как я стал ее называть про себя: привычные для местных «Гуня» и «Груня» казались мне слишком простецкими, навевая ассоциации с сенными девками, а не с юной леди в кружевах. — А мы тебя искали-искали, ждали-ждали! В Убежище одну ночь провел, в пещере вот уже три дня не появлялся! Куда ты пропал?
— Мир спасал, — сказал я.
— Ну да, конечно, — девочка в зеленом, Ксения, она же Левая Задняя Подкова, угрожающе нахмурилась. — А у нас из-за тебя имена поменялись!
— У меня тоже, вообще-то, — заметил я. — Был Ветрогон, стал Всадник Ветра.
— Всадник Ветра! — возмутилась Ксантиппа, интеллигентная рыжеволосая девочка в голубом. — Я же говорю, это все было про обуздывание женского начала мужским! Просто… Просто феноменальное мужланство!
Я хотел было сказать, что не выбирал это имя, и вообще все вопросы к Проклятью, но тут Ксантиппа неожиданно захихикала, не удержала серьезную физиономию. Ага. То есть они не столько реально возмущаются, сколько выделываются. Ну-ну.
— И вообще! — воскликнула Агриппина. — Между прочим, это возмутительно! Тебе что, нас мало? Почему ты одеваешь и кормишь какую-то постороннюю девчонку?
— В смысле, мне вас мало? При чем тут это? Я что, больше ни с кем кроме вас общаться не могу?!
— Ты нам имена поменял! — соскочила Агриппина с темы; или, точнее, вернулась к старой. — Мы только блог раскрутили — и ребрендинг теперь делать! Хоть представляешь, сколько это усилий?!
— Вообще не представляю, — я скрестил руки на груди. — И как вас теперь зовут?
— Я теперь — Подкова Торнадо, — тихо сказала застенчивая Меланиппа, тоненькая беленькая девочка в желтом платье. Раньше, если мне не изменяет память, ее звали Левая Передняя Подкова.
— Я — Подкова Шторма, — сообщила Левкиппа, смуглая высокая девочка, до сих пор молчавшая.
— Я — Подкова Бури, — сообщила Ксантиппа.
— Я — Подкова Смерча, — хмуро добавила Ксения, — и мне не нравится, что это полный повтор с Торнадо!
— Замечу, что Буря и Шторм — тоже повтор, и эти повторы идут по бывшим Левым и Правым, —
— А я теперь — Грива Урагана, — вздохнула Агриппина, бывшая Лента для Заплетания Гривы. — И все бы ничего, но у меня такое ощущение, что мои волосы должны быть все время в беспорядке! А я косы люблю.
— Интересно, — сказал я. — Ну и что? При чем тут я вообще? Проклятье же поменяло имена, а не я!
— Оно поменяло их так, как ты хотел, — сказала Ксантиппа. — Или, скорее, согласно твоим вкусам. Мы обсудили и решили, что это, скорее всего, так.
— Да! — воскликнула Агриппина. — Мы подумали и сообразили, что, наверное, в прошлый раз у нас имена поменялись из-за меня. Мне проще, когда все по номерам и по порядку. Поэтому так и вышло, пусть даже это не всем нравилось…
— Да ладно, нормально было, — Левкиппа положила руку Агриппине на плечо. — Имя — это всего лишь имя.
— Плюс к тому, — продолжала лидер Лошадок, — мой родной язык — истрелийский, а на нем «левая задняя подкова», например, звучит коротко и изящно!
— Угу, изящно, когда не тебе быть Левой Задней Подковой… — пробормотала Ксения, но без злобы, скорее, с досадой.
— Ну вот так, — вздохнула Агриппина и снова обратилась ко мне: — Зато у тебя другие эстетические предпочтения, и в этот раз Проклятье признало тебя лидером нашей пати. Вот поэтому… — она развела руками.
— Ну и? — спросил я. — Подкова Бури, Подкова Шторма, Подкова Торнадо, Подкова Смерча… И даже Грива Урагана. Круто же звучит!
Девочки переглянулись.
— Звучит — круто, — согласилась Ксантиппа. — Тут претензий нет.
— Но поменять девочке имя — значит, жениться! — сказала тихая Меланиппа. — Ты на нас как будто женился! На всех разом. А платья не подарил.
— Что?!
— Лана-а… — застонала Ксения. — Ну что ж ты так прямо-то, а!
— Извините… — пробормотала эта тихоня. — Но где я не права?
— А мы, между прочим, красивее, чем та девочка! — добавила еще более прямолинейная Ксения. — Все до одной!
Да еж твою клеш.
— Что за девочка вообще?! — я схватился за голову. — Что за платье?! Я никому не дарил платьев…
И тут осекся. Потому что вспомнил. Марина, она же Песня Моря, порванная школьная форма, визит к отцу… А Пантелеймон Ураганов, конечно, не был бы Пантелеймоном, если бы не навязал Марине (правда, она не слишком сопротивлялась) еще один наряд собственного сочинения.
Такое ощущение, что это было если не тысячу лет назад, то как минимум сто. В другую эпоху.
— Вообще-то, дарил, — заметила Левкиппа, которая до этого казалась мне самой разумной. — А самое обидно, что в цвет твоего плаща. Темно-синее.
У меня просто слов не было. Ни одного. Но потом, порывшись в закромах памяти, я все-таки два нашел.
— Ладно, — сказал я. — Полетели.
— Куда?
— К портному, который пошьет вам платья! Но потом вы мне будете кое-что должны!
Девочки переглянулись еще раз.