Всадники Одина Цена человечности

Соколова Соня

Но тому, похоже, не требовалось больше, нежели представление. Он уже вовсю осматривал опухшую ногу, то и дело легонько касаясь ее и посматривая в лицо Яна. Вероятно, ожидая реакции. Но он напал не на того пациента. Ян с интересом уставился на своего новоиспеченного «личного доктора», зная при этом, как на незнакомцев действует фосфоресцирующий в темноте взгляд.

Однако остроухий оказался неробкого десятка. Его пальцы ловко пробежались по всей стопе, вдруг оказавшись на щиколотке. Точка между внутренней щиколоткой и ахиллесовым сухожилием моментом среагировала на нажатие, сразу отозвавшись резкой колкой болью по всей ноге. Так, что искры из глаз посыпались. Ян непроизвольно вскрикнул.

–

Вот. Значит, живой. Хорошо. – Удовлетворенно кивнул Ларсен. – Я уж было подумал, ты из бархов[1]. Не очень люблю этих ребят, знаешь ли.

Ян промолчал, лишь бросил возмущенный взгляд на своего мучителя, который по недоразумению назвал себя лекарем. Врач-палач.

– А чем тебе не нравятся цитадельские наемники? Они же великие воины! – удивленно спросила Тана.

– Великие не великие, а ничего бесплатно не делают. Даже если кто-то помирать на их глазах будет, пальцем не пошевелят. Если им не заплатят, разумеется, – с укоризненным вздохом пояснил Ларсен. А потом внезапно дернул лодыжку. Та с хрустом встала на место. Ян даже не сразу понял, как это произошло, отвлекшись на разговор.

– Ау, – запоздало выдохнул он сквозь зубы.

– Разве было больно? – без тени сочувствия полюбопытствовал Ларсен. – Неужели я потерял свои навыки всего за несколько дней отсутвия практики?

– Нет, – буркнул Ян, – не больно. Неожиданно, – и уже нейтральным тоном добавил: – Спасибо.

– Рано благодаришь. – Ларсен оторвал от своего грязного балахона кусок ткани и перетянул место вывиха на манер эластичного бинта. Ян очень жалел об отсутствии нормальной аптечки. – Ногу, по-хорошему, нужно неделю не беспокоить. А то и полторы. Для полного заживления сустава после травмы. Жаль, у нас нет на это времени.

– У меня высокий регенеративный индекс тканей, достаточно и пары дней, – мстительно выдал Ян. Пусть как хочет, так и понимает. Мелочно, конечно, и больше в духе Йорга, но он не смог удержаться. – Но времени и правда нет.

– Да ты что? – искренне изумился Ларсен. – Любопытно. Мне никогда не доводилось встречать людей с такими способностями. И как ты сумел этого добиться? Даже мне, чистокровному йольфу, потребовалось бы дней пять на восстановление. Ты уникален! Я уж не говорю о твоих занимательных во всех отношениях глазах... Ты родом из Диадемы?

Не вышло. Какой, оказывается, образованный… йольф? Так, кажется, он себя назвал?

– Ян, – неуверенно позвала Тана. – А что ты только что сказал? Я ни словечка не поняла.

Ларсен бросил на него укоризненный взгляд.

– Твой жених хотел сказать, что у него очень быстро заживают раны, – пояснил тот, поворачиваясь к девчонке. Тана неуверенно кивнула.

Ян, увидев ее реакцию, решил, что сейчас самое время прояснить одну странную, во всех отношениях, ситуацию.

– К слову, о женихах, – осторожно начал он. – Тана… Ты в меня влюбилась? Извини за прямоту, но мне нужно знать. – Не то чтобы ему был неприятен такой расклад, но ведь она может потребовать взаимности. А этого, несмотря на всю свою симпатию, Ян дать ей не мог.

– Да ты!.. Ты… дурак! Я отплатить тебе хотела за спасение своей жизни! Идиот!

– Для этого не обязательно выходить за меня замуж, – устало произнес Ян. – И попадать следом за мной в тюрьму – тоже. Я не понимаю... Зачем тебе это понадобилось? Я же не говорил, что мне нужна какая-то плата или благодарность за твое спасение. Тем более… ты сама знаешь, чем все обернулось.

Он не хотел напрямую напоминать Тане об отце. Ян до сих пор чувствовал себя перед ней виноватым.

Тана уже не выглядела такой злой, как с минуту назад, скорее обиженной и обескураженной. Она молча встала и пересела к противоположной стене.

– Я не хотел

бы прерывать ваше милое выяснение отношений, но уже светает. Пора вернуться к тому, с чего мы начали. То есть, к побегу. Так какой у тебя план?

Ян вздохнул. Он был благодарен этому йольфу за смену темы.

Он достал из потайного нагрудного кармана лазерный резак, но сказать ничего не успел, уловив странные негромкие шорохи за окном. Потом они прекратились, и Ян услышал такой родной и привычный голос:

– П-с-с, братец, вы здесь?

***

Солнце еще толком не взошло, но ало-золотая кромка уж виделась на горизонте. Город уже не спал. У эшафота собралась огроменная толпень. Еще больше, чем во время суда. Ведь как же?! Такая потеха намечается.

– Горожане! – воскликнул Коген. – Великую благодать ниспослали нам Боги! Сегодня ночью мы поймали сообщников обоих преступников! Посему казнь придется отложить, покуда мы не проведем справедливый суд над нарушителями, осмелившимися преступить Святой Закон, дарованный нам Богами! А уж после свершим запланированные казни! И да пребудет с нами благословение Форсети и Ньёрда. А теперь я передаю слово Его Судейству.

Тана стояла на помосте и обреченно взирала на толпу. Вчера, еще вчера она сама стояла в этой самой толпе. Была свободной. А теперь... Теперь ее повесят. Ей уже заранее объявили приговор. Их всех повесят, кроме Яна. Его колесуют, как и хотели. Это месть Богов за вранье! Не надо было клясться именем Фрейи и говорить, что она благословила брак. Теперь из-за этой, казалось бы, малой лжи погибнет столько народу. Нельзя злить Богов. Глупая она, глупая.

А еще Ян. Неблагодарный, мерзкий… Гад! Она рисковала жизнью ради него, а он!.. Тана ведь со спокойной совестью могла бросить его непутевого братца и действительно отправиться искать работу подальше от Ленивых Пёнечков. Жить для себя. А вместо этого она таскалась с Йоргом, аки с малым дитем. Она рисковала, чтобы спасти шкуру Яна. И поплатилась. А в итоге не услышала даже обычного «спасибо», только дурацкие оскорбительные вопросы, и все.

Суд прошел быстро. Против того, чтобы казнить остальных, в толпе никто не возражал. Подумаешь, еще одни беззаконники. Не было здесь таких сердобольных, как Почтенный Велига. Некому объявить несправедливость и защитить невиновных. Да, Тана понимала, что кое в чем они все-таки виноваты. Но понимала она и то, что за их проступки смерть давать не положено. А ведь тятька говорил, что Посадник Волдо добр и справедлив. Так где же она, справедливость-то? Коли его люди так суды ведут в его отсутствие. Нетути. Знамо, он заранее все указы подписал да печать поставил, чтоб ни о чем не тревожиться и жить в свое удовольствие, покуда его жополизы творят всякое. А ведь без его на то письменного согласия смертные приговоры приводить в исполнение не должно. Так тятька говорил... и Почтенный Велига. На деле все оказывается далеко не так. Все заранее обговорено, и все без ведома Волдо делается. Ему наверняка потом все расскажут, отчитаются, а он новые пустые приговоры подпишет да опять уедет. Так-то.

Тане помогли взобраться на табуреточку. Палач с голым торсом в одном лишь темно-сером капоре подошел к ней, намереваясь надеть ей на голову мешок.

– Н-не надо... – зачем-то сказала она, хотя и знала, что кат ее не послушает. – Не надо, прошу.

– Так положено, дева, – неожиданно мягко произнес он. – Я резко дерну, не бойся, больно не будет.

Она изо всех сил зажмурилась и почувствовала, как вонючий грубый мешок оказался на голове, а после начал стягиваться на шее – кат накинул петлю. Все. И дорога ей в Хель. За ложь от имени Богов. Не попасть ей в Хэльгафьолл и не встретиться более с отцом.