Все байки старого психиатра
Шрифт:
Максимка, как и обычно, сидел на заднице, улыбаясь беззубым ртом, а рядом с ним стояли двое суровых полицейских.
– Ну, здравствуй, Максимушка, лапуля облезлая! В вытрезвитель собрался? Так сейчас тебя добрые дяди полицейские туда увезут!
– Гы-ы-ы! – радостно ощерился он беззубым ртом.
– Это кто его повезет?! – вскинулся прапорщик.
– Вы, разумеется, – невозмутимо ответил я.
– Это с какого перепуга?
– С такого, что вы имеете такое же право доставлять в вытрезвитель. Но упорно перекладываете это на скорую. Именно поэтому мы сейчас уезжаем, а вы его забираете.
– Нет, мне
– Вам никто не мешает. Пишите хоть десять рапортов. А мы поехали. До свидания!
Наконец-то дал я им отпор. Достали, всю пьянь на нас перекладывают! Не хочется грязного в полицейскую машину сажать? А нам в машину скорой, в которой мы настоящих больных перевозим, можно посадить облеванного, обоссанного или вшивого?
Распоряжение следовать к Центру. Следуем, конечно, но ничуть не надеясь на доезд. И точно. Дали падение мужчины тридцати пяти лет с седьмого этажа. Едем со «светомузыкой». Бесполезно. Травмы, абсолютно не совместимые с жизнью. Рядом с телом рыдает молодая вдова. Покойный прыгнул сам – это все, что удалось выяснить. Накрыли тело одноразовыми простынками, оформил я необходимую писанину.
И вновь, команда следовать к центру. Едем. И тут звонок на планшет от Надежды:
– Юрий Иваныч, срочно подъедьте по такому-то адресу, там фельдшера Леру Звонареву с вызова не выпускают. Она позвонила, сказала, что там реланиум требуют. Полиция пока не подъехала, а вы как раз рядышком.
– Понял, уже едем!
– Спасибо, Юрий Иваныч!
Водитель Володя безо всякой команды врубил «светомузыку». Долетели минуты за три.
Во дворе девятиэтажки стояла скоропомощная машинка с бортовым номером тридцать четыре. И Лерочка уже сидела в кабине, в целости и сохранности. И это главное.
– Лера, что там случилось?
– Да чего, у женщины якобы какое-то неврологическое заболевание, какое – они не помнят, и ей вроде как назначили реланиум внутривенно. Но ни выписок, никаких документов нет. Говорит, что все отдала в поликлинику. А как я без документов такой препарат сделаю? Как я его спишу?
– Они асоциалы, что ли, какие?
– Да нет, оба приличные, квартира такая хорошая. Они, как только услышали, что я позвонила и просила полицию вызвать, так тут же меня выпустили.
– Ну и как ты, полицию дожидаться будешь?
– Конечно, буду! Вот уж нифига я им этого не прощу!
– Ладно, Лерочка, удачи тебе!
Хотя, вряд ли будет какой-то толк от вызова полиции. Ведь фельдшера отпустили добровольно, никакого насилия к ней не применялось, а значит, уголовная ответственность исключается. Приедут, пальчиком погрозят и уедут восвояси. Но справедливости ради, виновата здесь не полиция, а наше законодательство.
Ну, а теперь вызов в неврологическое отделение Пятой горбольницы к агрессивному мужичку сорока трех лет, с психозом.
В отделении нас встретили врач с молоденькой медсестрой, которую била крупная дрожь. Врач, сам-то еще не отошедший от стресса, рассказал:
– Он вчера поступил. Я сразу просек, что у него похмелье жутчайшее. Но вчера все нормально было. А сегодня начал по всему отделению шариться, пытался денег занять. Понятно, что у него «трубы горели». Я предупредил его, что, мол, если не успокоишься, выпишу за нарушение режима.
– Он пошел к себе в палату, лег, –
Больной, по всей видимости, основательно обделался, а потому, распространял вокруг себя тошнотворную вонь.
– Ну, здравствуй, Олег. Расскажи, что случилось, что ты наделал?
– Ничего я не наделал. Просто меня братва магаданская преследует.
– Да ну? И что же они забыли у нас? Специально по твою душу приехали?
– Да, видать, по мою душу. Они меня грохнуть обещали. Но я их порву, отвечаю!
Салон машины моментально наполнился вонью. А потому, пришлось включать вытяжку. И, кстати, магаданская братва нас не преследовала. Видимо, удалось оторваться.
И опять вызов к неизвестному пьяному господину, которому плохо. Понятно. Значит, снова пустые покатушки.
Опаньки! На остановке сидел Максимка, собственной персоной, черт его дери, паразита этакого!
– Максимушка, солнце потухшее и протухшее, тебя же полиция в вытрезвитель увезла? Как же ты здесь-то оказался?
– Гыыы! – довольно заулыбался он, – а меня туда и не возили. Меня сюда привезли и из машины выгнали!
– Вот … …! – выругался я.
Но ругайся-не ругайся, а в вытрезвитель ехать надо. Иначе окочурится Максимушка от общего переохлаждения. И кто же тогда станет нас бесперебойной работой обеспечивать?
И это был последний вызов в моей сменке, отчего-то запомнившейся лишь Максимкиными гастролями…
Все имена, фамилии, отчества, изменены.
«Пьяная» смена
Хмурая, тоскливая осенняя слякоть на время отступила. Морозец сегодня, минус четыре. На ясном небе видна живописнейшая утренняя заря. Эх, снять бы фотопейзаж «Восход в городе»! Но сегодня некогда мне этим заниматься. На работу я притопал.
И вновь конференции не будет. Но это еще ничего не значит. На планшеты нам разослали указание главного врача, что на оформление медицинской документации отводится не более десяти минут. Н-да… Это как же они себе представляют? Ведь нужно сделать записи в планшете и в бумажной карте вызова. Причем записи подробные, вдумчивые, а не просто черкнуть пару слов. За эту «пару слов» страховые оштрафуют прямо сходу, не раздумывая. В общем, решили мы с коллегами, что пока это указание в официальный документ не оформлено, будем его попросту игнорировать.
Сидим в «телевизионке». Всех разогнали по вызовам. Остались только мы и первая – реанимационная бригада. Лениво треплемся под аккомпанемент какой-то ерунды из телевизора. Коллега сетует, что их бригада в основном на «пьяные» вызовы ездит. Но сетуй-не сетуй, а никуда от этого не деться. По большинству пьяни поводы к вызову очень серьезные – «без сознания» или «плохо, теряет сознание». А как заранее определишь, что там на самом деле? Может, действительно человеку нужна экстренная помощь? Так что, наши возмущения бесполезны, как ездили, так и будем ездить.