Все было не так

Арро Агния

Раздражённо поправив воротник чёрной рубашки, смотрю в зеркало на свой идеальный для сегодняшнего вечера образ. Меня тошнит от всей этой ситуации, но все присутствующие в этой комнате понимают, вариантов и правда больше нет.

Бежать в другой город тупо и бессмысленно. Отец же найдёт, если ему приспичит, а сейчас явно именно это и происходит.

На переезд в другую страну у нас с Ясей пока просто не хватит ресурсов. Переписать клуб на кого-то из парней? И такая мысль приходила мне в голову. Только что мешает прокурору пробить информацию в налоговой

и закрыть его к херам? Ни-че-го!

— Спасибо за поддержку, парни, — жму руку Захару, потом Кириллу. — И за тачку. Обещаю вернуть целой, — нервно улыбаюсь.

Дорога до ресторана по вечерним пробкам занимает у меня чуть больше часа. Нахожу место на парковке. Выхожу под разошедшийся дождь. Над городом уже вовсю грохочет гром. Мои мысли сразу утекают к Ясе. В грозу она всегда прижимается ко мне ещё теснее и вздрагивает от раскатов над крышей.

Вхожу в ресторан. Без помощи сотрудников заведения нахожу в зале нужную мне блондинку. Прохожу, отодвигаю стул. Пока она удивлённо моргает, заказываю себе горячий чёрный чай.

Меня ломает извиняться перед ней. Я знаю, что был прав. Эта дрянь подставила меня. Сидит сейчас с самым невинным видом, скользит взглядом по моей влажной рубашке. Этот взгляд вместе с тканью противно липнет к телу.

— Не ожидала, что ты придёшь, — начинает разговор, потому что пауза откровенно затягивается.

— В моей жизни есть то, что гораздо дороже гордости. Ты вряд ли поймёшь.

— Думаешь, я солгала тебе о своих чувствах? — обиженно отводит взгляд к окну.

— Думаю, ты беспринципная стерва, которая далеко пойдёт. Меня настоятельно попросили извиниться перед тобой. Извини.

— И это всё? — хмурит брови.

— Цветов, преклонения колена при всём ресторане и других громких жестов не будет. Что там с твоей потенциальной беременностью?

— Не знаю пока. Но зря ты так, Калужский. Мы не предохранялись. И я смотрела календарь. Всё вполне может случиться.

— Дашь знать, я выделю денег на аборт.

— Я не буду делать аборт, Гордей! — повышает голос так, что на нас начинают оглядываться посетители.

Мои губы снова растягиваются в подобии улыбки. Уперевшись локтями в стол, наклоняюсь к Лине поближе и громким шёпотом интересуюсь:

— Не страшно рожать от обдолбанного? Вы мне там такой дряни намешали, что я боюсь представить, кем ты будешь беременна. Знаешь, как в известной сказке: «Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь…» Ну и далее по тексту. Не буду портить тебе аппетит.

Соболева побледнела. Очень! До зеленоватого оттенка. Милашка просто. К её глазам очень подходит.

— С чего ты взял? При чём тут я вообще?! — сжимает в кулаке тканевую салфетку. — Ты пьяный был! Ты сам мне позвонил! Откуда я знаю, что вы там употребляли? Я же позже приехала. Гордей, послушай меня, пожалуйста.

— Думаешь, стоит? Слушать тебя меня не просили.

— Я прошу. Ты всё равно здесь сидишь. Тебе же несложно.

— Ну окей, — пожимаю плечами.

— Знаешь, когда я в тебя влюбилась?

Это очевидно риторический вопрос, и я молчу.

—

Год назад, когда ты приехал в лицей, чтобы забрать Ясю, Софию и своего брата с нашей первой годовщины выпуска. На тебе была простая белая футболка. Она задиралась, когда ты наклонялся. А белые джинсы сидели так низко, что над ремнём в этот момент можно было увидеть широкую полоску боксеров. Я запомнила, но влюбилась в другое. В твой взгляд. В нём было столько тепла, адресованного Ярославе. На меня вообще никогда в жизни никто так не смотрел. А ты умеешь. И да, чёрт возьми, я приехала в этот клуб, когда ты был пьян! Иначе ты же меня не замечал. Меня всегда можно было только трахать.

— И ты решила разрушить мои отношения, трахнув меня? Ты реально думала, что так можно получить чьи-то чувства? Я не говорю сейчас про шантаж. Это отдельная тема. И если мы её снова поднимем, мне опять придётся извиняться. Не думала, почему ещё в лицее пацаны тебя использовали по назначению?

Плачет. Её слёзы меня снова не трогают. Она понимает и бесконечно трёт щёки, чтобы избавиться от влаги.

— С тех пор всё изменилось, Гордей, — находит в себе силы говорить. — В лицее я была ещё подростком. Мне казалось, что так легче самоутвердиться. Казалось, это же круто, когда тебя желают лучшие.

— Да ни хрена не изменилось. Только ставки стали гораздо выше. И эти игры стали причинять настоящую боль. В том числе тому, кто установил правила. В данном случае откат прилетел в тебя. Я поеду. Моя миссия здесь выполнена. Даже с процентами.

— Нет, стой. Подожди, пожалуйста, — хватает меня за руку. — Дай мне шанс. Ты не пожалеешь, обещаю. У нас может получиться. С Ясей уже не получится. А со мной может. Я буду любить тебя. А потом, со временем, может и ты сможешь.

— Пока.

Отцепив её руку, быстро покидаю ресторан, сделав для себя несколько выводов:

Первое — она лжёт, что не знает про наркоту. Испугалась, когда я заговорил о больном ребёнке.

Второе — она ещё будет пытаться обратить на себя моё внимание. Если её чувства — правда, это только усугубляет ситуацию.

Я выполнил одно из условий отца. Выхожу. Пишу ему короткое сообщение:

«Извинился.

Согласен поиграть с тобой в бизнесмена, если ты не тронешь клуб и Ярославу.

Жениться на Соболевой не стану. Сдохну одиноким, но зато богатым. Прямо как ты когда-нибудь».

Прочитано.

Долго не отвечает. Я успеваю докурить и проехать половину пути до дома Ясиной бабушки. Гроза разошлась не на шутку. Хочу быть рядом с ней хотя бы на расстоянии. Моя малышка почувствует меня. Я знаю. И её ночь пройдёт спокойно.

Когда уже забиваю на ответ отца, он всё же приходит.

«Жестокий сын. Желать такое родному отцу на ночь глядя.

Я рад, что ты одумался. Приезжай утром ко мне в офис. Всё нормально обсудим.

Что касается Ангелины, вы без меня разберётесь. Я в ваши отношения лезть не стану. Если только ты сам не попросишь у своего умудрённого опытом старика совета. Спокойной ночи, сын. С возвращением в семью»