Всё было совсем не так
Шрифт:
— Я бы её согрел… — ухмыльнулся Извращенец, подмигивая очередной закутанной в нечто серое особи женского пола.
— Ах да, — вдруг вспомнил Джирайя, — я тебе говорил, что наше здесь нахождение не совсем легально?
— Да, — подтвердил я.
— Две недели назад была какая–то стычка с шиноби Конохи и теперь, можно сказать, мы тут совсем нелегально. Так что, мы с тобой вроде как пришли в Цучидо, на… — он порылся с кармане и достал несколько смятых бумаг, — семинар искусствоведов.
— Семинар искусствоведов? Что за бред!? — я вырвал у него из рук бумаги. Это
— Пришлось заплатить за участие в семинаре почти три тысячи рё, — сокрушительно вздохнул Джирайя. — Но, зато у нас есть бумаги и вот это.
Он достал маленькие бумажки на верёвочках, на которых было написано «Участник семинара». Мы повесили их на шеи.
— Сейчас, с восьми утра, у нас будет поездка к скульптуре этого Кокацу, а потом свободное время на обед, как раз во время нашей встречи, затем, чтобы не вызывать подозрений, останемся на искусствоведческий диспут, а после можно и сваливать из этой страны.
— Хороший план, — хмыкнул я.
— Ох, надеюсь, что в следующий раз мне назначат встречу где–нибудь в Хотто или Юи… — мечтательно закатил глаза Извращенец. Ну да, в самых крутых курортах Страны Горячих источников.
— Разбежался, — мстительно съязвил я. — Отправит тебя в какую–нибудь Страну Болот к местным лягушкам.
— Ну, на самый крайний случай, если уж совсем прижмёт, у меня есть мой любимый ученик с его прекрасной техникой «гарем–но–дзютцу», — заржал Джирайя. А потом подозрительно так засмущался и глубоко задумался, тыкая указательные пальцы друг в друга.
— Даже не думай!
— Ну, Нару–уто–о-о… — протянул он, пытаясь сделать что–то вроде секретной техники «Glazki…». — Я так соскучился по горячим красоткам. Здесь даже посмотреть не на кого… А я тебе новую технику покажу! — Джирайя коварно ухмыльнулся и поиграл бровями.
— Что за техника? — хмуро поинтересовался я, внутренне ликуя.
— Снаряд жабьего масла, — ответил Джирайя.
Я удивился. Видел такое у Гамабунты, он плевался вязким маслом, которое можно поджечь, используя совместную технику.
— А это разве не врождённые способности жаб или не твоя техника земли? — спросил я.
— Нет, это… — Джирайя задумался. — Что–то вроде призыва с преобразованием чакры в липкое масло. Оно горит, но кроме этого, жабье масло может задержать противника, прилепить его ноги к земле. Липкость, кстати, можно регулировать чакрой, если, например, надо чтобы лучше распределилось для поджога, масло может быть по консистенции почти как вода, а если надо остановить, то как очень хороший клей, впрочем, он тоже замечательно горит.
Я сразу придумал, как можно было бы использовать такую технику, в комбинации с «рёвом дракона», расенганом и просто со взрывными свитками… Он никогда не делился со мной этой техникой.
— Ну, так как, ты согласен? — победно улыбнулся Извращенец.
— Да… Покажешь.
— Хы–хы, ты — тоже, — ноздри его раздулись, губы разошлись в широкой ухмылке, вылитый извращенец…
Мы подошли к
— Участники семинара искусствоведов, хватит ругаться! Места хватит всем. Рассаживайтесь по повозкам. Через десять минут мы выезжаем!
Мы с Извращенцем сели с какими–то двумя напыщенными типами. Они весь путь, занявший два часа, обменивались колкими фразами и трындели про всяких неизвестных мне личностей, даже у Джирайи что–то спросили, как он относиться к творчеству какого–то Фу Вея или Вун Фея, на что он задвинул такую теорию сисек, что они даже заткнулись минут на пять, переваривая услышанное, а потом разговаривали только между собой не доставая нас.
Место в скале, где, по всей видимости, была скульптура, было закрыто здоровенной белой тряпкой. Судя по ней, скульптура «Великий шиноби», которую должны были явить миру искусства, то есть сборищу всех этих типов, была просто огромная. Может быть и поменьше скульптур Первого Хокаге и Учиха Мадары в Долине Завершения, но всё равно размер впечатлял.
Толстяк с усиками вышел на небольшой деревянный помост и, достав свиток, визгливо стал читать.
— Уважаемые господа искусствоведы! С огромной радостью хочу представить на ваш суд работу молодого, но, без сомнения, гениального скульптора и архитектора, я не побоюсь этого слова Творца, уважаемого Кокацу Доджа. Сам Кокацу–сан представит свою работу и расскажет о своей великой идее.
На помост вышел щупленький мужичок с торчащими дыбом синеватыми волосами и какой–то хитрованской мордой лица. Даже не знаю, что в нём было такого… Может ухмылочка с претензией или взгляд в котором застыло превосходство над окружающими? В общем, мне сразу он не понравился.
— Я шёл по Стране Земли в поисках истинного искусства, — сильным поставленным голосом начал говорить Кокацу. — Я хотел соединить свет, силу, юность, красоту, могущество… И вдруг, я увидел идеальное место для воплощения моей идеи. Место, куда будут приходить множество людей, чтобы их озарил свет неугасимого пламени. Смотрящий в направлении селения, что защищает Страну Земли и говорящий своим братьям по оружию, что я, великий шиноби, тоже стерегу нашу границу…
Он ещё какое–то время рассуждал на тему искусства и зачем это надо, пока не закончил пафосно.
— Узрите же прекрасного и могучего «Великого шиноби»!!!
Толстяк в это время что–то дёрнул, и здоровенная тряпка медленно упала, открывая статую.
Среди искусствоведов раздался дружный «ах».
Я тоже был впечатлён, и не удержался от «o–fi–get!», потому что первое, что привлекало внимание и будоражило воображение, это глаза скульптуры, они действительно «горели огнём» в буквальном смысле. А второе, что я понял, когда оторвался от глаз, то, что горельеф, опирающийся о скалы, изображал не просто сидящего на стуле с высокой спинкой и подлокотниками симпатичного парня в царственной позе. Я узнал человека, точно, до волоска в причёске, высеченного в камне.