Все, чего ты желаешь
Шрифт:
Захлопнулась дверца шкафчика, и Хейвен лицом к лицу столкнулась с Мило Эллиотом. На нем был темно-синий блейзер с медными пуговицами, а под пиджаком — чистенькая, аккуратно выглаженная оксфордская рубашка. Светлые волосы юноши стояли торчком, нарушая все законы гравитации, а голубые глаза как-то потускнели и вылиняли. По сравнению с ним даже ноутбук выглядел более человечным. Куда девался обаятельный лидер, произносивший пламенную речь на благотворительном вечере по сбору средств? Похоже, у него на спине имелась кнопка, благодаря которой андроид обретал жизнь.
— Прошу прощения, — сказал Мило.
Он
Хейвен попыталась прочесть названия, но успела разглядеть только имя автора. Эдвард Бернейз. [26]
Мило открыл дверь в класс, где уже начался урок. Хейвен вздохнула с облегчением. Она миновала очередной кабинет. Там сидели подростки — всего на два-три года младше ее. Когда Хейвен проходила мимо, она краем глаза заметила ярко-синее пятно и быстро вернулась.
26
Эдвард Бернейз(Бернейс) (1891–995) — племянник Зигмунда Фрейда, создатель науки общественных отношений, «отец современного пиара». Журнал «Life» включил его в число ста наиболее влиятельных американцев XX века.
Перед одноклассниками стояла девушка — прямо скажем, не красавица, но в потрясающем одеянии из синего шелка. Наряд, сшитый в стиле ампир, был великолепен. Настоящий шедевр из эпохи Наполеона! Ученица медленно поворачивалась на месте, в то время как на детали ее наряда указывал стройный крашеный блондин с изящными чертами лица. Хейвен поняла, что он демонстрирует свою модель одноклассникам. Мастерство парня приближалось к ее таланту, а чувство цвета и пропорций у него было не хуже, чем у Бью.
Хейвен перевела взгляд на остальных учеников. Они тихо делали заметки. Юноша атлетического телосложения, сидевший в дальнем ряду, поднял руку и задал вразумительный вопрос насчет строчки на лифе. Не прозвучало ни гадких шуточек, ни издевок, которыми осыпали Бью в Сноуп-сити, штат Теннесси. Никто не спрашивал, где он хранит свои выкройки. Юношу здесь воспринимали как художника и отдавали должное его дару.
У Хейвен сжалось горло. «Интересно, — подумала она, — он хотя бы догадывается, как ему повезло?» Если бы только Бью мог учиться в таком месте, как Гальцион-Холл — ему бы не пришлось драться или играть в футбол исключительно для того, чтобы заработать хоть немного неохотного уважения. Бью выжил в Сноуп-сити, но получил много ран, которые не затянулись до сих пор.
Что же руководило Адамом, когда он основал Гальцион-Холл? Теперь Хейвен это было безразлично. Он создал уникальную школу. Возможно, когда-то Адам и планировал превратить своих питомцев в бессмысленных андроидов вроде Мило Эллиота, но Хейвен твердо убедилась в двух вещах. Первое: не все дети в Гальцион-Холле — послушные роботы. Второе: Общество «Уроборос» заслуживало спасения.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Дверь кафе со стуком открылась. На пороге появился Оуэн Белл и обвел зал взглядом. Хейвен. Алекс и Кэлум сидели за столиком в центре пустого зала. Взволнованный официант
— Алекс! Тебе удалось договориться, чтобы кафе закрыли для посетителей! — воскликнул Оуэн, снимая пальто. — Тебе не кажется, что это немного нагло?
— Правда? — неподдельно удивилась актриса. — Но я хорошо заплатила.
— Полагаю, мистер Белл переживает за других, дорогуша, — пояснил Кэлум. — Он всегда весьма участлив.
Оуэн дружески положил руку на плечо Хейвен.
— Кстати, я однажды был у тебя в гостях, Алекс. У тебя на кухне стоит кофе-машина за десять тысяч долларов и у тебя есть домработница, которая отлично знает, как ею пользоваться. Зачем же тебе понадобилось выгонять весь народ отсюда в одиннадцать утра в четверг?
— Оуэн очень любит меня отчитывать, — заявила Алекс, повернувшись к Хейвен. — По его мнению, я забыла, что такое быть нормальным человеком.
— Наоборот, — встрял Кэлум. — На самом деле Оуэн превращается в робота. Он не понимает, как надо развлекаться. Бьюсь об заклад: он даже на вечеринку сегодня не пойдет.
— На вечеринку? — удивилась Хейвен.
— Ее устраивает один модельер, — объяснила Алекс. — Ты обязательно должна там присутствовать! Будет уйма членов Общества!
— Ладно, хватит про связи «ОУ», — махнул рукой Кэлум. — Нынешнее сборище — это возврат к старым добрым временам. Выпивка, наркотики, красивые мальчики и девочки, которые еще не знают, как держать свои счета в порядке.
— Три мои самые любимые вещи, — без тени шутки проговорил Оуэн. — Увы, но мне еще необходимо поработать.
— Точнее, ты будешь мучиться со своим лучшим дружком, Мило, — хмыкнул Кэлум.
— У Мило нет друзей, — возразил Оуэн. — У него только контакты.Он собирает вокруг себя нужных людей, которые помогут ему стать президентом.
— Президентом «ОУ»? — осведомилась Хейвен.
— Президентом США, — поправил ее Оуэн.
— Оуэн, напоминаю в сотый раз, что карьеру в политике следует делать тебе, — заметила Алекс.
— А я отвечаю: я — тот, кто работает за кулисами.
— О, но ты прекрасно смотришься в свете рампы! — промурлыкала Алекс. — Хейвен, представь себе его в темно-синем костюме рядом с американским флагом? Он мог бы стать нашим первым президентом-геем.
Хейвен попыталась скрыть изумление. Она вообще не задумывалась о том, что в жизни Оуэна имеется секс.
— Ну, как? — ухмыльнулся Кэлум, наклоняясь к столу.
Хейвен невольно напряглась. Похоже, у Кэлума было важное сообщение.
— Оуэн, — заговорщицким полушепотом изрек Кэлум, — держится за сценой, потому что не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что он — гей.
Оуэн на оскорбление не отреагировал.
— Просто я ценю свободу частной жизни. И зачем совать нос в мои дела?
Кэлума ответ явно не убедил. И он оскорбился.
— Ты уверен? На дворе — не Средние века. Повсюду полным-полно людей вроде нас.
— Людей вроде тебя на государственной службе точно нет, — попытался отшутиться Оуэн, но Кэлум не рассмеялся.