Все, что я желал
Шрифт:
Она то и дело стонала, однако пыталась сдерживать зарождавшиеся в ее груди стоны. И Саут, очевидно, почувствовал это, пробормотав:
– Не надо сдерживать себя, Индия, я хочу тебя слышать.
Наконец тела их содрогнулись одновременно, и казалось, что даже стон вырвался у них в один и тот же миг. Потом они затихли и довольно долго лежали неподвижно. Отдышавшись, Саут приподнялся и заглянул Индии в глаза. Затем склонился над ней и, прикоснувшись губами к ее шелковистым волосам, с улыбкой подумал: «Словно
– Я не хочу отпускать тебя, прошептал он. Если ты не против. Ты ведь не против?
Она покачала головой:
– Нет, конечно. А знаете… раньше мне это часто снилось. Снилось то, что сейчас произошло. Но реальность лучше снов, милорд.
– Милорд?
– Я хотела сказать… Саут. Вернее, Мэттью.
Виконт тихонько рассмеялся, и она, смутившись, добавила:
– Но признаюсь, вас не было в моих снах.
Он снова рассмеялся.
– Было бы странно, если бы ты видела меня во сне. Ведь ты меня тогда не знала…
– Зато теперь я вижу только вас, прошептала Индия. И тут же, приподнявшись на локте, пробормотала: О, простите меня, мне не следовало…
Саут прижал два пальца к ее губам:
– Ты всегда должна говорить только то, что думаешь. И не стоит извиняться. Знаешь, от твоих слов я иногда лишаюсь дара речи, а прежде со мной такое не случалось.
Она улыбнулась, а он продолжал:
– Представляешь, однажды мне пришлось провести восемь месяцев на борту французской плавучей тюрьмы, набарже. Я уверен, что сумел выжить лишь благодаря силе своего воображения…
Виконт ненадолго умолк, потом вновь заговорил:
– В те дни, лежа на грязной палубе, я старался забыться и мечтал о том, что было мне хорошо знакомо и дорого. Я вспоминал прежнюю жизнь, вспоминал своих близких, друзей, любовниц… К счастью, это было совсем нетрудно. Некоторые из узников отчаивались, когда им на ум приходили такие воспоминания, но меня они, напротив, умиротворяли.
Индия слушала, стараясь не пропустить ни слова; ей казалось, что испытания, выпавшие на долю виконта, чемто напоминали ее собственные жизненные невзгоды.
Она кивнула и опустила голову ему на плечо.
– Вы полагаете, это провидение? Полагаете, нам суждено было встретиться?
– Провидение? Виконт нахмурился. В таком случае Господь признал полковника Блэквуда своим пророком.
Индия ударила его локтем под ребра.
– Это же богохульство, сказала она с улыбкой.
Саут рассмеялся и, потирая бок, проговорил:
– Ох, я забыл, что когдато ты была гувернанткой. Наверное, ты была чрезвычайно строгой.
– Возможно. Но к вам я готова проявить снисхождение.
А иначе вы весь будете в синяках.
Он внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:
– Скажи, как долго ты
– служила
– гувернанткой?
– Всего лишь
– Значит, тебе эта служба не подошла?
Индия покачала головой и попыталась встать с постели, но Саут удержал ее.
– Камин… сказала она, чтобы както объяснить свою попытку подняться. Камин уже совсем…
– Не беспокойся, перебил Саут, я все сделаю.
Не обращая внимания на свою наготу, он встал с постели и, вытащив из гардероба ночную рубашку, быстро надел ее. Вскоре в камине снова запылал огонь, и Саут, вернувшись к кровати, тотчас же забрался под одеяло. Индия прижалась к нему покрепче, чтобы согреть его. Покосившись на нее, он спросил:
– Где ты служила гувернанткой?
– В Котсуолде. В доме мистера Роберта Олмстеда, торговца шерстью.
– Он вдовец?
– Нет. А почему вы так подумали?
– Потому что трудно понять, как миссис Олмстед согласилась терпеть тебя в доме.
– Возможно, она доверяла мужу, пробормотала Индия.
– Неужели действительно доверяла?
Индия усмехнулась.
– Если честно, не оченьто доверяла Но она доверяла мне. К тому же я неплохо управлялась с детьми. Во всяком случае, меня дети слушались. А вот свою мать они слушались далеко не всегда.
Саут рассмеялся.
– Может быть, потому, что она не такая ревнительница дисциплины, как ты?
Индия промолчала, и виконт задал очередной вопрос:
– Так что же случилось? Почему ты оставила Котсуолд?
Она тяжко вздохнула.
– Мне пришлось покинуть этот дом, потому что… Мистер Олмстед вел себя не слишком любезно.
– Он обидел тебя, Индия?
– Вы же знаете, что это не так.
– Но что же всетаки случилось?
Она довольно долго молчала, наконец проговорила:
– Я старалась вести себя наилучшим образом, но, очевидно, у меня это не всегда получалось. Полагаю, мистер Олмстед был рад, что я в конце концов оставила это место.
«Слишком уж уклончивый ответ», подумал Саут.
– И как давно это было, Индия?
– Шесть… нет, семь лет назад.
– Но ты же тогда сама была ребенком.
– Мне было семнадцать, и я едва ли нуждалась в гувернантке.
– Нет, тебе было шестнадцать.
– Да, верно, шестнадцать. Но это не имеет значения.
– И больше ты не нанималась в гувернантки?
– Нет.
– Потому что у тебя нет к этому склонности? Или потому что не желала этим заниматься?
– И то и другое.
Он хотел задать еще один вопрос, но тут Индия приподнялась и, свесив вниз руку, подхватила с пола свою ночную сорочку. Тотчас же надев ее, она отбросила одеяло к Сауту и, вскочив с постели, заявила:
– Я бы хотела позавтракать, милорд. Если вы собираетесь без передышки задавать мне вопросы, вам не мешало бы и кормить меня.