Все дело в крови
Шрифт:
Девушка задумчиво посмотрела в окно: на фоне индигового неба ярко горели звёзды, лёгкий ветерок покачивал флюгера на крышах домов. Ночной город освещала огромная, больше, чем в простой параллели, луна.
В этот мир входили через зеркало-портал, но это не значило, что параллели были зеркальны: порой, уходя из неволшебного мегаполиса, здесь ты мог очутиться высоко в горах, на какой-нибудь ферме, или же посреди океана. Магическая параллель была совершенно непохожей ни на что, что когда-либо видела Даша, и, хотя видела она не так уж и много, здесь всё было каким-то иным. На улице стояло лето, именно то лето, про которое так много хорошего. Когда солнце не испепеляет, мошкара
Даша пока не слишком понимала, с чем связана такая разница в климате и ландшафте, но это она надеялась изучить в академии. Так как она родилась и выросла среди простаков – да, именно так называли людей, не обладавших способностями к магии, – то в РМТА ей предстояло изучать историю магии с древних времён и до Открытия, а потом ещё и историю параллели. Дополнительные предметы, по ним даже не сдавали экзаменов, ограничиваясь текущими контрольными, но посещение было строго обязательным. Это девушка понимала – глупо не знать мира, в котором живёшь.
Мамонов в двух словах успел её просветить об Открытии – великом событии, произошедшем двести одиннадцать лет назад. Тогда в Самайн группа учёных, изучавших ткань мироздания и её растворение в этот мрачный осенний праздник, сумела, наконец, не просто ежегодно приобщаться к приподнятой завесе, а сдвинуть границы, обнаружив за ними новый, доселе неизведанный мир, который можно было открывать снова и снова с помощью зачарованных зеркал. Этот день и стал именоваться Открытием – день, когда была открыта магическая параллель, когда колдовской мир получил возможность изолироваться от простаков и перестать скрываться. Именно с того дня, в Самайн, шло летоисчисление в магической параллели: сейчас шёл двести одиннадцатый год от Открытия или две тысячи десятый по старому стилю. Хотя, про старый стиль почти не вспоминали, отмечая его лишь традиционным простаковским Новым годом, не утратившим популярность ни у молодёжи, ни у взрослых, ни, тем более, у детей.
Маги массово стали покидать параллель почти сразу, так что в первое десятилетие от Открытия в простом мире осталось не больше четверти всех волшебников. Так же решено было увезти с собой тех, кто, даже если не являлся магом, мог принести вред населению простаков или хоть как-то раскрыть существование магии – вервольфов, вампиров, русалок, леших и другую нежить и сказочных существ. Перевозили и животных: единорогов, драконов, грифонов, йети, мантикор. Со скрипом удалось уговорить на переезд домовых – эти духи ни в какую не хотели покидать старые дома. С призраками вышло легче – те были рады перестать скрываться и ушли в параллель по доброй воле. С особой тщательностью постарались отловить хотя бы большую часть кракенов, но эти гады были мастерами уходить на глубину – по сей день старые простаки-моряки травили байки о морском дьяволе. Простая параллель становилась простой во всех своих смыслах, но людям грозило всё меньше бед от того, что они были не в силах постичь.
Освоение же магической параллели напоминало колонизацию Дикого Запада переселенцами. Чтобы хоть немного свести на нет конфликты и междоусобицы, люди старались селиться там, куда выводил их портал из родных мест, но порой новые ландшафты были настолько не пригодны для жизни, что приходилось сдвигать города и поселения на километры. Но иногда параллельное место было намного прекраснее того, что осталось за зеркалом. Одним из таких мест стал Сурес.
Город этот был Петербургом в какой-то степени, однозначно. Не удивительно, когда стройка ведётся по чертежам старшего брата. Но этот новый Петербург, этот Сурес, был иным. Даша как
Однако технический прогресс двадцатого века всё же не стоял на месте, и не мог не коснуться этого мира. Дети, прибывшие из простых семей, привносили сюда много неволшебного. Например, телеграф и граммофон до сих пор были любимыми изобретениями местной молодёжи, а кинематограф собирал полные залы. Для передачи новостей и трансляции концертов активно использовали радио. Автомобили же напротив, не прижились – много шума, дыма и грязи, сложны в эксплуатации. Гораздо охотнее люди седлали лошадей, велосипеды и мётлы, но порой на дорогах всё же можно было увидеть роскошные авто начала двадцатого века, что ценители бережно поддерживали магией. С дальними расстояниями прекрасно справлялись поезда, на воде – парусные суда и пароходы. Небо бороздили дирижабли. Всё та же магия усиливала их быстроходность, дабы не затягивать путешествия на месяцы. Интернет, телефоны и телевидение так же оказались не у дел: отнимали много времени и портили настроение.
Влияние двух параллельных миров отразилось и на людях: не редкостью здесь были женщины в длинных платьях со шлейфами и мужчины в мантиях, но народ так же охотно надевал джинсы и футболки, разнообразные юбки и бог весть что ещё. Слияние двух совершенно разных культур превратило этот мир в нечто удивительное, словно ты окунулся в гущу событий какого-то фантастического романа в духе Жюля Верна. Ни на что не похожее многообразие людей, эльфов, гоблинов и многих других существ, мирно живших под одним небом…
Даша посмотрела на часы – половина третьего. Её только вчера выписали из больницы, а ведь уже давно пора было готовиться к поступлению в академию.
«Надо спать, завтрашний день обещает быть насыщенным».
Девушка легла на кровать и завернулась в одеяло. Кошмары в эту ночь ей больше не снились.
Глава 6
Даша проснулась от того, что кто-то сильно барабанил в её дверь
– Подъём! Нас ждут великие дела! – Это говорил Мамонов. – Дашка, давай просыпайся, столько надо сделать, а у нас совсем нет времени! Через полчаса я зайду, чтобы была одета.
Раздался звук отдаляющихся шагов. Даша потянулась на кровати и попыталась пятернёй расчесать смотавшиеся в колтуны волосы. Прошло два месяца после того, как преподаватель РМТА появился у неё в доме, но Даша всё никак не могла привыкнуть к грубоватым армейским порядкам Георгия Робертовича, в особенности в его утреннему «Рота, подъём!», коим он частенько начинал встречу в больнице, когда приходил навестить Дашу. Хотя, чего уж лукавить, девушка сильно привязалась к этому человеку. Это была какая-то тёплая, нежная дочерняя любовь. Не сложно было испытывать к Мамонову эти чувства – он был просто каноничным батей мечты.
За окном раздался паровозный гудок. Даша встала с кровати, попутно запихивая в рот сигарету, и выглянула в окно: так и есть, с платформы номер 4 отходил товарный поезд. Шёл, по-видимому, в Гномьи Кузни – он просто до отказа был забит углём, а низкорослый бородатый народ, а точнее, три его представителя, что-то кричали на своём машинисту.
«Подумать только, я живу в привокзальной гостинице! Да мать инфаркт бы хватил, если бы она об этом узнала!» – Девушка ухмыльнулась. Ей доставляло удовольствие думать о том, что бы сказали родители о нынешней жизни дочери.