Все дело в крови
Шрифт:
***
Даша шла по широким коридорам замка. Под потолком толкались ставшие почти родными пушистые шарики света, разгонявшие вокруг себя темноту древних сводов. Девушка шла одна, потому что «кого-нибудь пригласить» у неё не получилось: Белла и Никита Боков готовились к семинару – оба дружно завалили основы магии, и Шольцева назначила пересдачу сегодня на пять, а отпроситься у неё было равносильно самоубийству. Рома накануне расстался с девушкой и теперь хандрил в комнате. Игорь же, вооружившись бутылкой виски, торчал в
– Завтра в пять что делаешь?
– У меня занятия. А что?
Шаги девушки гулким эхом отдавались в полупустом коридоре третьего этажа. Даша направлялась к мужскому туалету, туда, где она в первый раз увидела призрака солдата. Дойти до нужного места ей не пришлось – завернув за угол, она увидела меланхолично покачивающееся в воздухе привидение.
– Здрасьте.
Призрак повернулся. Сегодня выражение его лица было не настолько мрачным, как при предыдущей встрече.
– Здорово.
– Эээ… Как дела?
Даша почувствовала себя идиоткой, но ничего умнее, чем «Как дела?» просто не пришло в голову. Однако призрак сегодня, кажется, и впрямь был настроен более оптимистично, если вообще можно так выразиться о том, кто уже умер.
– Ладно тебе трястись, – ухмыльнулся солдат. – Нынче я без бутылки.
– То есть кидаться не будете? – осторожно спросила Даша, и улыбка на лице солдата стала шире.
– Вот те крест. Буду мирный. Чего хотела-то? Али просто так, погутарить пришла?
– Да мне Георгия Робертовича комната нужна, он в гости позвал. Домовой вот письмо передал. Говорит, что вы проводить можете. Дядя Гоша говорит, в смысле, не домовой.
Призрак снова улыбнулся:
– Ну, коль дядь Гоша, так точно проведу.
– Стойте, стойте, стойте! – запротестовала Даша, когда призрак стал проходить сквозь стену. – Я же так не умею!
– Ах, да, я по привычке, не серчай. Да тут и без сквозных недолго.
Призрак плавно поплыл над полом коридора. Даша пошла рядом.
– А вообще давно его знаю, он ещё совсем зелёным со мной сдружился. – Сегодня солдат, кажется, был в настроении поболтать. – Он тут один из немногих, с кем поговорить можно о чём угодно, в общем. И вестей расскажет, и старое помянет, и байку какую стравит. Хороший мужик он, грамотный да правильный… а вас я напугал тогда, гляжу.
Даша бросила взгляд на призрака, но он смотрел вперёд.
– Немного, – ответила она. – Лужа подозрительной показалась. А ректор в начале года многое о призраках говорил.
– Козёл ваш ректор! – Солдат в сердцах плюнул на пол комок эктоплазмы*. – Да, согласен, узник подземелья верно опасный гад, он ж почти полтергейст! Ещё, может, завхоз предыдущий, да только он просто очень вредный. А остальные-то! Да от них зла отродясь никто не видал!
– А Клара Рабинович?
– Какая ещё Клара Рабинович?
– Ну, как же! Дух погибшей преподавательницы на пятом этаже. Говорят, она приходит с того света, и с ней можно поговорить.
– Неправда это.
– Преподавательницу выдумали?
– Кто ж сказал, что выдумали? Была она. Убили, жутко убили. Да только духа её никто не встречал, а мы ж искали. С другими призраками.
– В академии много призраков?
– Да не то что бы. Штук пятьдесят, наверное, наберётся. Не шибко-то и много для такой громадины, их вон и не видать почти.
– Это я заметила. А сами здесь как оказались? Вы не очень похожи на колдуна.
Даша опять ляпнула, не подумав. Она уже собралась ругать себя за излишнее любопытство, но призрак неожиданно втянулся в разговор:
– Я после смерти на фронтах долго немца гонял. Нашим не показывался, только им. Смеху было! Они как угорелые от меня носились, всё по-своему что-то ахтунг, ахтунг, ну да я не понимал всё равно. Я навредить не могу, нельзя мне долго к живым прикасаться, растворяюсь я, потом то ещё дело в кучку собираться! Но вот карты у них разглядывать, на гармони играть – это я за здорово живёшь! Да только недолго оно было. Человек пришёл, странный, наш, но нездешний как будто. Не с нашей войны, но видно, что вояка – ОБТСовец, я потом узнал. Он сказал, что пугать простаков – так он нас называл – запрещено. Меня могли лишить физической формы, и тогда бы я стал полтергейстом – бестелесным существом, злым духом, вредителем. Скитался бы вечность без мыслей, без чувств, с одной только злобой в том, что от души останется… незавидный расклад. Колдун тогда предложил следовать за ним. Так я и оказался здесь.
– Не жалеете?
– О чём? Тут хоть потрындеть с кем можно, да хоть с тем же Жорой. А там что? Поселиться в каком-нибудь старом доме у чокнутой старухи и общаться с ней, пока внуки не сдадут в богадельню? Как, по-твоему, хороша такая затея?
– Не очень если честно… А… а как вас зовут?
Казалось, призрак сейчас упадёт на пол от изумления – у него уже лет двадцать никто не спрашивал имени.
– Иван. А тебя?
– А я Даша.
Девушка протянула привидению руку. Иван пожал её, пройдя сквозь плоть, и жест этот как будто обдал порывом ледяного ветра.
– Сто лет жизни не чувствовал… – Иван долго смотрел на свою ладонь, которая только что прикасалась к Дашиной коже. – Почти и забыл, какая она. Так тепло… Спасибо Даша. Добрая ты. Вон там комната Жоры, – призрак указал на дверь из красного дерева с прибитой к ней железной подковой. – Если вдруг заблудишься, кликни – выведу.
Улыбнувшись и подмигнув, привидение прошло сквозь стену и скрылось в неизвестном направлении, а сердце Даши дрогнуло жалостью: сколько их таких было? Что бились за свою страну, за право называться народом, за земли, которые любили, которые тысячу лет назад любили их предки. Сколько их было, павших от пуль и снарядов тех, кто возомнил себя высшей нацией? От тех, кто решил, что может прибрать к рукам земли и диктовать, кто народ, а кто нет? Против них шли, зная, что это правильно. Что иначе нельзя. Что жена и дети, которых они защищают, иначе погибнут. Почему остался Иван? Да может и ради них. Любовь к семье, к Родине. Так отчаянно цеплялся за жизнь, которой у него больше не было, что просто не смог ни вернуться в тело, ни продолжить путь…