Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Она снимает квартиру в его гараже, – пояснила Клара. – А где Карлос?
Старик пропустил ее вопрос мимо ушей, усмехнулся и хлопнул себя по ноге:
– Ну дела! Выходит, это ты отвезла Эймоса в больницу?
Я подтвердила и покосилась на мистера Роудса: он сидел в той же позе, скрестив руки, и наблюдал за мной с очень странным выражением, от которого я почувствовала себя еще более неуютно, чем в его квартире.
– Ты так похожа на маму… – сказал старик, переключая мое внимание на себя. Он наморщил лоб,
– Вы не должны ничего говорить, – прервала я.
– Нет, должен, – старик выглядел все более расстроенным. – Я двадцать лет живу с чувством вины. И корю себя за то, что мы потеряли друг друга из виду, после того как тебя увезли.
В ту же секунду к горлу разом подступил комок.
– Постой… Кто кого увез? – спросила Джеки, сидевшая на полу перед телевизором.
Вопрос повис в воздухе, и от этого атмосфера в комнате стала вдруг напряженной. По крайней мере, мне так показалось.
Игнорировать Джеки было неправильно, пусть даже мистер Роудс продолжал сверлить меня взглядом.
Комок не проходил.
– Меня, Джеки. Помнишь, Клара говорила, что я жила здесь и мы были подругами? Меня забрала служба опеки. Тогда, двадцать лет назад, я в последний раз видела твою тетю и твоего дедушку.
Глава девятая
– А теперь поясните кто-нибудь, – пробормотала сбитая с толку Джеки.
Но мистер Нез по-прежнему обращался ко мне:
– Последнее, что я слышал, – это что на время поисков твоего отца тебя определили в приемную семью.
На самом деле мне не хотелось говорить об этом при всех, но выбора не оставалось. Он знал. Клара тоже не хотела поднимать эту тему, но они оба заслуживали того, чтобы знать правду, пусть даже с запозданием.
– В итоге меня взял к себе дядя, – объяснила я.
Вдаваться в подробности насчет отца не имело смысла.
– Дядя? Помнится, твоя мама говорила, что она единственный ребенок.
– Это ее сводный брат. Старший. Они не были близки, но он и его жена взяли надо мной опеку. И я переехала к ним во Флориду. После.
Пока я говорила, брови Клары поднимались все выше, а на лице у старика сохранялось опустошенное выражение.
– Я ничегошеньки не понимаю и хочу знать, – сказала Джеки.
– Если помолчишь, – отозвалась ушедшая на кухню Клара, – то сама сообразишь.
– Нам отказались сообщить, что случилось после того, как тебя забрала служба опеки. Сказали, мол, вы не родственники, но мы все равно сильно переживали, – пробормотал старик. – Когда вы с Кларой снова нашлись, это было такое облегчение!
– Мистер Роудс, вы хоть что-нибудь понимаете? – спросила Джеки.
Старик со вздохом посмотрел на внучку
– Ты не против, если я объясню?
– Нет, – честно сказала я.
– Когда-то Аврора жила в Пагосе вместе со своей мамой. Это ты уже знаешь?
Девочка кивнула, глядя в мою сторону.
– А потом что-то случилось, и вас забрали дядя с тетей, да, Ора?
Я кивнула:
– Когда мне было тринадцать, мама ушла в горы и не вернулась.
Тут мистер Роудс подался вперед и наконец открыл рот:
– То-то мне ваша фамилия знакома: де ла Торре. Азалия де ла Торре. Она пропала.
Оказывается, он знал?
На этом история не заканчивалась. В ней было много неясного, но суть сводилась к этому. Рассказывать остальное у меня не хватало духу. То, что стало предметом пересудов, но не нашло подтверждения.
Долгое время считалось, что она не погибла, а просто бросила меня.
Что она боролась с депрессией, и, возможно, это был отнюдь не несчастный случай.
Что я должна была пойти с ней, и, если бы пошла, она бы до сих пор была жива.
Это сокрушительное чувство вины, от которого, казалось, я уже избавилась, теперь переместилось из груди и тяжелым камнем легло мне на душу. Я знала, что мама никогда бы не бросила меня. Она меня обожала! Я была желанным ребенком.
Но что-то случилось, и она не вернулась.
Мама не была идеальной, но того, что вменяли ей в вину, она не делала.
– Как это грустно, – сказала Джеки. – И что, ее тело так и не нашли?
– Господи, Джеки! – заорала из кухни Клара. – Что за ужасный вопрос?
– Простите! – воскликнула девчушка. – Я не хотела…
– Я знаю, – заверила я ее.
Мне доводилось слышать этот вопрос в десятке иных, более травмирующих формулировок. Я не обижалась. Ей было любопытно.
– А почему ты вернулась сюда? – с задумчивым видом спросил старик.
Пожалуй, это был вопрос на миллион долларов.
– Начинаю жизнь заново. И решила, что здесь – самое место.
Я могла не смотреть на мистера Роудса: и так было ясно, что он сверлит меня взглядом.
– Ну, мы рады, что ты дома, Аврора. Теперь мы – твоя семья, – ласково сказал мистер Нез.
И это были едва ли не самые добрые слова, которые я слышала за очень долгое время.
Не успела я выйти из машины, как послышался хруст гравия под колесами, и я, вздохнув, приготовилась к любому повороту событий.
Я знала, что вопрос оставался открытым и даром мне это не пройдет. Я чувствовала, как мистер Роудс буравил меня глазами, когда мы были в доме мистера Неза. Он коротко обмолвился о том, что знает про маму, но взгляд был выразительным. Я прямо чувствовала, как крутятся шестеренки в его голове, пока он мысленно переваривал наш разговор со стариком.