Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия
Шрифт:
Как и следовало ожидать первым делом Николая Николаевича стало решение внутренней проблемы. План Муравьева о заключении перемирья с Шамилем и недопущения его союза с турками оказался весьма реальным. В этом ему немалую помощь оказал сын имама Джемал-Эддин, убежденный в пользе для горцев мира с Россией. Его обмен на грузинских княгинь прошел успешно. Вернувшись к отцу, молодой человек всеми силами постарался убедить его в необходимости переговоров с наместником и в честности намерений Муравьева. В то же время наместник, находившийся с ведома Шамиля в переписке с Джемал-Эддином и снабжавший бывшего поручика русскими и европейскими газетами, знал о результатах бесед сына с имамом и о некоторых намерениях последнего. Это позволило правильно оценить обстановку и в одностороннем порядке прекратить боевые действия в Чечне и Дагестане. Шамиль
Александр Иванович Барятинский (1815–1879), наместник императора и главнокомандующий на Кавказе (1856–1860)
Сославшись на перемирие с русскими властями, Шамиль уклонился от военного союза с турками, на который так рассчитывали в окружении султана и которого так боялись в Петербурге. Анализируя этот факт, Муравьев писал: «Союзники не достигли сближения, коего домогались в сношениях с народом Кавказа. Турки употребили всевозможные усилия, чтобы склонить закубанских горцев к совокупным наступательным действиям против России, определяя каждому горцу по десять рублей жалованья в месяц. Но закубанцы решительно отказались следовать за ними и показали свое явное отвращение к туркам и англо-французам… При большой опытности и лучшем знании народов, с коими союзники вступали в сношения, они должны были бы рассудить, что горцам, воюющим с нами за независимость, равно противно было всякое иго и что введение порядков, которых они могли ожидать от наших врагов, столь же было для них тягостно, как и наше владычество. Если при этом принять во внимание силу привычки, составляющую вторую природу нашу, то будет понятно, почему горцы не решились избрать для себя новых врагов, каковыми были бы турки и англо-французы, людей с неизвестными обычаями, новыми порядками и с незнакомыми языком и нравами… Надобно полагать, что бездействию Шамиля способствовало отчасти и присутствие возвращенного ему сына Джемал-Эдди на, покорного отцу, но не забывшего прежнего быта своего среди нас».
Так произошел первый случай за время пребывания России на Кавказе, когда дипломатическими мерами удалось предотвратить выступление мусульман-горцев на стороне их воинственных единоверцев. Обе стороны оказались готовыми к диалогу пусть даже на меркантильных основах. Но это был успех, который в значительной мере способствовал русским решению главной задачи вооруженной борьбы с турками Закавказье.
Падение Карса
Отказавшись от распыления сил по всей границе, Муравьев собрал их в один кулак, который сосредоточил на карском направлении. К началу июня в нем было 27 тысяч бойцов при 88 орудиях. В июле русские начали наступление, нанесли поражение войскам прикрытия противника и 1 августа осадили Карс, оборонявшийся 30-тысячным гарнизоном. При таком соотношении сил на успех штурма рассчитывать не приходилось, поэтому было решено взять противника измором. Русская конница перекрыла все дороги к крепости, лишив ее людских пополнений и отрезав от основных провиантских баз. Турки пытались прорваться через кольцо блокады, но безуспешно. 30 августа терские казаки перехватили турецкий обоз с продовольствием для Карса, пленив его начальника Али-пашу и захватив четыре пушки.
В сентябре положение русских войск на Кавказе резко ухудшилось в связи с высадкой в Батуме 20-тысячного турецкого корпуса Омара-паши, переброшенного туда с Крыма. Генерал НИ Муравьев, узнав об этом, решил до подхода подкреплений взять Карс штурмом. 17 сентября он повел войска на приступ. Он продолжался шесть часов и не достиг цели. Русские отступили, уничтожив 1400 турок и потеряв сами более 7 тысяч человек.
Вручение великому князю Михаилу Николаевичу ключей от Карса
Но и корпус Омара-паши, скованный отрядами князя Багратиона-Мухранского, двигался очень медленно. Это позволило русскому командованию продолжить осаду крепости, гарнизон которой остро нуждался в продовольствии.
Наградой Муравьеву за Карс стал орден Св. Георгия 2-й степени, графский титул и приставка к фамилии «Карский». После окончания войны он, как и обещал, вышел в отставку и вернулся к научной работе, которой занимался до самой смерти, последовавшей 6 октября 1866 года. После Муравьева-Карского остались дневники и несколько капитальных военно-исторических трудов, в том числе двухтомник «Война за Кавказ в 1855 году», вышедший в свет в Петербурге только двадцать лет спустя.
Взятие Карса стало единственной крупной победой российских войск в Восточной (Крымской) войне, позволившей склонить противника к переговорам. Мир был подписан в Париже 16 марта 1856 года. По его условиям Россия возвратила Турции все захваченные у нее территории на Кавказе, а также Молдавию и Бессарабию и лишилась права содержать военный флот в Черном море.
Менее счастливо сложилась дальнейшая судьба Джемал-Эддина. Выполнив волю отца, он тяжело переживал разлуку со ставшей уже привычной полковой жизнью, с любимой девушкой. К тому же местный климат оказался для него губительным. Вскоре он начал болеть. Шамиль, стараясь по-своему утешить сына, женил его на дочери чеченского наиба Талгика и поселил в высокогорном ауле Карата. Однако и это не помогло. В июне 1858 года Джемал-Эддин скончался в возрасте 27 лет. Грозный имам тяжело переживал эту утрату.
Глава 8. Усмирение Кавказа
Взятие Ведено
После ухода Муравьева-Карского наместником Кавказа и командующим находившимися там войсками, как и следовало ожидать, стал князь А.И. Барятинский. К тому времени Александру Ивановичу исполнился 41 год. Он был одним из самых молодых «полных» генералов русской армии.
Биография Барятинского была обычной для приближенных к престолу людей. Начав военную службу в 16 лет в гвардии, он в поисках приключений добровольно направился на Кавказ, где в бою получил тяжелое ранение. Оправившись, князь вышел в отставку и вместе с наследником отправился путешествовать по Европе. Затем он вновь поступил на военную службу, а в 1845 году в чине полковника вернулся на Кавказ. Там он получил в командование Кабардинский полк и вскоре за участие в боях с мюридами — орден Св. Георгия 4-й степени.
В 1850 году Барятинский едва не подвергся опале со стороны Николая 1 за то, что не пожелал жениться на его «протеже» М.В. Столыпиной. Спасся тем, что передал документы на все имения, которыми владел по праву старшего наследника, своему младшему брату. После этого он перестал быть богатым женихом, но получил в командование бригаду и чин генерал-майора.
Последующие три года Барятинский со своей бригадой сражался с мюридами в Чечне и Дагестане. В 1853 году по ходатайству Воронцова он был назначен начальником штаба Кавказского корпуса с одновременным производством в генерал-лейтенанты. По итогам операции у Курюк-Дара Александр Иванович получил орден Св. Георгия 3-й степени. При назначении наместником Александр II произвел его в полные генералы.
О снобизме Барятинского в должности начальника штаба уже говорилось выше. Муравьев в своих записях также оставил достаточно красочный портрет внешности этого человека. Он писал: «До встречи на Кавказе я видел его только один раз в Киеве молодым хорошеньким кирасирким поручиком. Здесь не мог бы я его узнать: он показался мне ростом выше прежнего, сложения был довольно плотного и немного с брюшком. Суживающаяся к макушке голова его с редкими волосами как-то не предупреждала в пользу его природных дарований; рыльце было у него красноватое, в чем признавали последствия разгульной жизни. Объяснялся он с некоторым замедлением и повторением слов, похожим на заикание, и гнусил. Вся наружность вообще не выражала того приличия, которое я ожидал найти в князе Барятинском, приятеле государя, хотя он и был, что называется, видным мужчиною, вежливым, разговорчивым…»